Лонг-Айленд [litres]

У меня отличные новости, ты будешь в восторге. Ваша младшая сестренка родилась два дня назад. Здоровая, довольная и красивая. Прямо сейчас мне пришлось прогнать всех ваших кузенов, которые, как и все мы, мечтают подержать ее на руках. Ее назовут Хелен Франческа в честь вашей бабушки и матери вашего дедушки. Ваш отец от нее без ума, а дедушка не перестает улыбаться с тех пор, как в доме появилась малышка Хелен. Он уже пытается говорить с ней по-итальянски. Я настояла, чтобы карточку напечатали как можно скорее, потому что знала, как тебе не терпится ее увидеть. Тебе повезло, сказала я ей, что у тебя такая старшая сестра! (Тебе будет приятно узнать, что я сказала это по-английски.) Надеюсь, вы чудесно проводите время в Ирландии. Мы с нетерпением ждем вашего возвращения, разумеется – вместе с малышкой Хелен Франческой».

Почерк был не Франчески, письмо писал Фрэнк. Когда Эйлиш представила, как они оба пытаются переманить Розеллу на свою сторону, ей захотелось разорвать письмо на мелкие клочки.

Она посмотрела на фотографию. Малышка, сидевшая на чьих-то коленях, смотрела настороженно. Приглядевшись, Эйлиш поняла, что удерживает младенца рука Тони. Если раздвинуть кадр, то на нем был бы виден Тони, и, вне всяких сомнений, он улыбался бы, как и фотограф, как улыбались его мать и Фрэнк, когда сочиняли письмо. Она внимательно изучила руку Тони. Как нежно он прижимал к себе малышку! Эйлиш была знакома эта поза, именно так он часто держал Розеллу или Ларри. Если бы она зашла в заднюю комнату, то обнаружила бы там похожие фотографии.

Эйлиш вздрогнула при мысли, что все годы брака, просыпаясь утром, а то и ночью, она тянулась к его руке, находя утешение в прикосновении.

Она сложила конверт и фотокарточку в свой чемодан.

Мартин был на кухне.

– Ты сегодня едешь в Куш? – спросила она.

– Нет. В Беллфилде будет товарищеский матч, и мы собираемся туда с Ларри.

– Можно мне ключ от твоего дома?

– Он под ковриком.

Кто-то успел извлечь застрявшую монетку в телефонной будке на Парнелл-авеню. Джим ответил спустя несколько гудков. Вероятно, он спал, но, когда она спросила, может ли он встретиться с ней через час в доме Мартина в Куше, его голос звучал бодро. Джим велел ей ждать его там.

3

Эйлиш спала рядом с ним на узкой односпальной кровати. Если бы Джим пошевелился, то разбудил бы ее, поэтому он лежал неподвижно. Вероятно, на часах было около одиннадцати. Обычно в это время он неторопливо одевался и спускался в паб. С их свидания в отеле «Монтроуз» Джим представлял следующую встречу, когда он сможет прямо спросить Эйлиш, хочет ли она быть с ним вместе. Скоро она проснется, и у них будет время это обсудить.

Два часа назад она открыла ему дверь, и Джим побоялся спросить, приняла ли она решение, даже когда Эйлиш прошептала, как рада его видеть. Они подошли к обрыву и долго смотрели на берег и спокойные волны. Задать прямой вопрос означало бы разрушить непринужденность между ними. Он упустил момент. А потом они вместе вернулись в домик Мартина.

Эйлиш проснулась и улыбнулась.

– Почему ты позволил мне уснуть?

Он коснулся рукой ее лица и потянулся за рубашкой, брюками и трусами.

– Эти трусы придется выбросить, – сказала Эйлиш.

– Что с ними не так?

– Как давно они у тебя?

– Это у вас в Америке такие шуточки?

Когда Джим припарковался позади автомобиля Эйлиш на дорожке, небо было затянуто тучами. Теперь тучи разошлись, и солнце согревало кожу.

Он слышал, как она возится в ванной. Слова про трусы наводили на мысль, что она видит свое будущее рядом с ним, но, возможно, это была просто шутка.

В ближайшие пару часов будут сказаны слова, которые все расставят по местам. В любой день Нэнси могла решить, что пришло время всему свету узнать про их помолвку. Несмотря на уговор дождаться середины сентября, она могла перенести дату.

– Я заехала в Баллах, – сказала Эйлиш, – и купила кое-какую еду, приготовить тебе своего рода завтрак.

– И что это будет?

– Яичница-болтунья, помидоры, тосты.

– Я сижу и смотрю на море, а ты готовишь мне завтрак?

– Это входит в программу.

Поев, они спустились к ступеням, ведущим на пляж, Эйлиш взяла с собой полотенце.

– Раньше к концу лета вода успевала согреться, – сказала она, – но, возможно, я себе это навоображала.

– В какую сторону пойдем? – спросил он.

Он знал, что если они отправятся на юг, то могут наткнуться у Киттинга на отпускников или тех, кто приехал на денек из Эннискорти. Тем более сейчас, когда солнце выглянуло из-за туч.

– О чем ты думаешь? – спросила Эйлиш.

– Если пойдем в сторону Нокнесиллога, то никого не встретим.

Они сняли обувь и оставили ее у груды камней.

Эйлиш подошла проверить воду.

– Вода не теплая, – сообщила она. – Может быть, к обеду нагреется.

Морские птицы летали низко над морем.

– Но если мы соберемся с духом и окунемся сразу, то, возможно, нам даже понравится.

– Я не заходил в воду с тех пор, как был тут с тобой, Нэнси и Джорджем, – сказал Джим.

– Не может быть!

– И тем не менее. Как-то не было повода.

– А в Карракло?

– Я даже не уверен, что помню, как плавать.

Эйлиш быстро скинула платье, под которым оказался купальник.