Лонг-Айленд [litres]

Он мог бы легко провести здесь остаток жизни, подавая напитки, поддерживая бизнес на плаву и каждый день уходя наверх после закрытия. Переезд вместе с Нэнси в пригород сильно изменил бы его жизнь. Спать с Нэнси в одной постели, просыпаться с ней рядом по утрам. Но каждый день он возвращался бы в знакомый паб.

Такая жизнь не требовала бы от него никаких усилий. Кто бы сейчас ни вошел, Джим знал, как приветствовать посетителя. Даже если придут чужаки, он немедленно вынесет о них быстрое и точное суждение. Но как только завтра он сядет в поезд, от его суждений будет мало проку. Вдали от этих стен его уверенность в себе может поколебаться.

И это всего лишь Дублин. Сумеет ли он поставить себя в Америке? В Эннискорти его имя, как и имя отца, написано на его доме. В Америке он будет обычным мужчиной, который последовал за женщиной через Атлантику, не выучив названий американских сортов пива и виски и не зная, с какой стороны подступиться к американскому кассовому аппарату.

Ничего, он научится. Найдет работу, необязательно у барной стойки. Странно заканчивать в пять или шесть вечера. Они с Эйлиш будут проводить вместе все вечера.

Джиму пришло в голову, что он будет скучать по пабу и комнатам наверху. Он думал о зимних ночах в съемной квартире и отсутствии перспектив. Он будет думать про Шейна и Энди, помнить, что каждая компания в пабе знала свое место: новички в глубине зала, старожилы – ближе ко входу.

Его уход будет просто очередным изменением. Компания, которая собиралась в пабе каждую субботу обсудить новости, распалась. Один умер, другой оказался прикован к постели, остальные перестали ходить в паб. В свое время они разбирались в политике не хуже телевизионных комментаторов. Часто, натыкаясь на интересную статью в газете, Джим решал, что надо им ее показать, и потом вспоминал, что старой компании больше нет.

Кто знает, может быть, когда Розелла и Ларри вырастут и заживут своей жизнью, они с Эйлиш вернутся в Эннискорти и снова откроют паб. Но Джим понимал, что это всего лишь мечты. Не подавать ему больше напитков в баре. Возможно, он занимался этим слишком долго.

Шейн вернулся вместе с Колетт.

– Могу я проводить тебя наверх?

Колетт кивнула, выражение ее лица было серьезным, почти недружелюбным.

Обычно Колетт предоставляла ему право самому заварить чай и поддразнивала Джима за неопрятность. На этот раз она отошла к дальнему окну и выглянула наружу.

– Почему ты нам не сказал? – спросила она.

– О чем?

– О том, о чем Нэнси последний час твердит каждому встречному и поперечному. Я встретила ее на Слейни-стрит, где она демонстрировала свое кольцо, и только что мы столкнулись с ней на Уифер-стрит.

Джим хотел было спросить Колетт, о чем она говорит, но вовремя спохватился.

– Нэнси великолепна, – заметил он.

– Когда я увидела ее в первый раз, она вся светилась, но сейчас, похоже, успела выдохнуться и растерять пыл.

– Она слишком много работает.

– Она утверждает, что вы уже некоторое время встречаетесь. Но я не могу выбить из Шейна, знал он об этом или нет.

– Шейн предпочитает держать все при себе.

Джиму пришло в голову, что он должен немедленно разыскать Нэнси.

– Нэнси говорит, что вы решили построить дом в пригороде.

– Ну, если она так говорит, значит это правда.

– Как-то ты не похож на счастливого женишка.

– У меня еще будет для этого время.

– Для чего?

– Сама знаешь. Для всего.

– Ты поэтому хотел меня видеть? Чтобы рассказать о помолвке?

– Да, поэтому.

В дверях возник Шейн.

– Нэнси Шеридан внизу, тебя ищет. Я не стал говорить ей, что ты здесь.

– Нет-нет, скажи, пусть поднимается.

– Пошла я, – сказала Колетт. – Поздравляю! Все захотят узнать, будет ли пышная свадьба. Что мне им отвечать?

– Скажи, пусть спрашивают у Нэнси.

Джим быстро подошел к окну и встал там, где раньше стояла Колетт. Нэнси едва кивнула ей в дверях. Она подождала, пока Колетт окажется вне пределов слышимости.

– Я искала тебя все утро. Это просто катастрофа. Пришлось быстро принимать решение.

Нэнси смотрела прямо на него. И хотя в ее голосе слышалась дрожь, пока она не отвела взгляд, Джиму казалось, Нэнси полностью себя контролирует. Только когда она опустила взгляд, он увидел, как она нервничает. Нэнси закрыла глаза и вздохнула.

– Не знаю, кого в этом винить. Я наткнулась на женщину, которая все про нас знает, она видела нас вместе. А потом мне позвонила Лили Деверо, и оказалось, что она тоже все знает.

Джим никогда не слышал, как Нэнси лжет. Опустив взгляд, он заметил кольцо на ее левой руке. Наверняка это было кольцо Джорджа или другое, которое Нэнси купила или одолжила.

Джим вспомнил, что, когда Нэнси спросила его про Дублин, он начал увиливать, не стал вдаваться в подробности. Не стал лгать ей прямо в лицо. Нэнси, напротив, сыпала подробностями.