Ловец душ и навья невеста

– Миклос! – выкрикнула Мирабелла, и усатый тут же заглянул в кабинет. – Принеси.

В гробовом молчании они дождались, когда усатый явится снова, крепко сжимая спеленатую, как младенчик, собачку. Она глухо рычала, задрав верхнюю губу и показывая зубы – мелкие, вполне обычные.

– Может, Фифи просто проголодалась. – Рихард встретился взглядом с животным и сразу понял, что ошибся. Тьма была там, медленно выпускала тонкие корешки черного тумана, прорастая, просачиваясь, подчиняя себе…

– Миклос, убери. – Дождавшись, когда усач выйдет вместе с собакой, Мирабелла продолжила миролюбивым и мягким тоном, который мог бы обмануть кого угодно, только не ловца: – Я бы могла убить жруна и сама. Он молод и пока не особо опасен. Серебряная пуля в голову – и прощай, Фифи, или как там вы ее назвали. Дурацкое имя.

– Не хуже, чем Жожо.

– Где вы взяли собаку?

– Профессиональный секрет.

– Там есть еще?

– Нет.

– Плохо, – вздохнула Мирабелла. Она сняла очки и устало потерла переносицу. – Мне позарез нужна лысая свиристелка к завтрашнему утру.

Рихард выжидательно молчал.

– Сами расскажете или мне посмотреть вам в глаза? – не выдержал он.

– Вилмос уехал в столицу мириться с женой, – на одном выдохе произнесла Мирабелла. Она встала, подошла к бару и вынула оттуда ополовиненный графин с виски. Плеснула в стакан, посмотрела на Рихарда, и тот показал два пальца. – Поэтому я договорилась со столичным репортером о большом интервью, которое должно выйти как можно скорее.

– Чтобы подбавить огня, – понял Рихард.

– Интервью – завтра, выйдет послезавтра. – Она подала ему стакан и вернулась в кресло. – Я расскажу там о моей бедной собачке, которую спас доблестный ловец.

– Фотографии будут отсюда? Из дома Гроха?

– Вы схватываете на лету, – одобрительно кивнула Мирабелла. Она отпила виски и даже не поморщилась. – Да, буду с вами откровенна, мне бы хотелось создать образ милой хозяйки дома, которая занимается перестановкой и ремонтом, – холл после вас действительно придется переделать. Собачка – часть кадра.

– И госпожа Грох, увидев эти фотографии, взбеленится и не простит супруга.

– Но если собака станет кидаться на меня, вытаращив глаза и брызжа слюной, красивой картинки не получится. В таком случае я вынуждена буду рассказать о нечистоплотном ловце, который берет деньги и не выполняет свою работу. А заодно упомяну и о проверке, результаты которой отчего-то замалчиваются полицией.

Рихард снова вздохнул и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Поэтому я спрошу вас снова, – сказала Мирабелла. – Вы знаете, где достать еще одну свиристелку?

– Нет. Я взял ее в борделе. Подарок клиента одной из… дам.

– Надо же, – усмехнулась Мирабелла. – И моя Жожо… У меня нет времени искать собак по столице. Репортер прибудет завтра с утра. Или вы прогоняете жруна, а заодно выясняете, что за навья эпидемия косит лысых свиристелок, или в своем интервью я расскажу о вас все, что знаю, а может, даже привру.

– Не сомневаюсь, – буркнул Рихард.

– И, кстати, Вилмос уже оплатил вам спасение Жожо, – добавила Мирабелла, похлопав ресничками и возвращая себе образ куколки-глупышки.

– То есть еще и работать бесплатно. – Он поднялся и поставил недопитый стакан. – Я приду ночью.

– Почему? Днем она вроде потише.

– Верно, ночью навь проявляет себя полностью.

– Так, может…

– Доставать ее лучше после захода солнца, – отрезал Рихард. – Мы оба – профессионалы своего дела, так давайте не будем друг другу мешать.

Мирабелла улыбнулась. Поднявшись, подала ему руку, и Рихард пожал узкую ладонь, не украшенную ни кольцами, ни перстнями.

Выйдя из особняка, он постоял на крыльце, раздумывая, а потом быстрым шагом направился к Черве, у которой ютился и его дом. Той ночью, когда он подменил собак, что-то явно пошло не так, и он знал, где можно увидеть все снова, прокрутить, словно на пленке кинематографа, только с цветом и звуком, – в воспоминаниях Карны.

Дома его ждала лишь Карна. Встревоженная, немного лохматая, но все равно утонченная и соблазнительная даже в юбке до пят и черной блузке, застегнутой на все пуговки до самого подбородка.

– Грета сказала, что у нее дела, – сообщила она, поставив перед ним тарелку с холодной кашей.

– Мне нужно воспоминание, – сказал Рихард, наблюдая за ее попытками зажечь газ под чайником. – Происходит что-то странное. Два жруна в одном доме – невозможно.

– А если жрун уже был в Фифи? – предположила Карна, когда ей удалось справиться с плитой. – Вдруг мы принесли ее сразу с навью? Помнишь, как она ела крекеры?

– Нет, в борделе она точно была нормальной, я проверил, иначе не позволил бы тебе ее нести, – покачал головой Рихард. – Я хочу посмотреть на события той ночи твоими глазами. Вдруг что-нибудь упустил.

– Выходит, мне надо вспомнить какую-то яркую деталь той ночи? – уточнила Карна, садясь напротив.

Рихард кивнул и, протянув руку, обхватил ее запястье. Пульс бился чуть быстрее нормального, и грудь вздымалась чаще. Высокая круглая грудь с молочной кожей, шелковистой и теплой на ощупь, и чуть заметно проступающими через одежду бугорками сосков.