Ловящая время

— Трис, я сказал, иди вперед, — я послушно потрусила по дороге, разгоняясь все больше. Вместо того, чтобы услышать сзади звук погони, я улавливала лишь звенящую тишину, изредка прерываемую птичьим тонким голоском. Тропа продолжала уходить наверх, ноги бежали словно по ступеньками лестницы, состоящей из камней и земляных уступов. Как ни странно, но я послушалась Хэна, ни разу не оглянувшись назад. Деревья мелькали с оглушительной скоростью, ветер свистел в ушах на пару со стуком крови, бьющей в виски. Резкий, душераздирающий вой вывел меня из состояния ступора. Тело остановилось само по себе, и я со всего маху шлепнулась в кусты рядом с дорогой. Не удержавшись от соблазна, раздвинула ветки, вглядываясь вниз, на то место, где остался веисталь. Но вместо парня я увидела лишь большущую хищную кошку, ощерившуюся несколькими рядами зубов. На ее круглой мордочке застыло выражение гнева. Постепенно, шаг за шагом она приближалась к громадной твари, вставшей теперь на задние лапы и выглядевшей почти черной. Оба противника начали осторожно обходить друг друга по кругу, продолжая сближаться. Нервы не выдерживали. Сердце начало стучать так, что мне показалось, еще мгновение, и оно просто остановиться от напряжения. Кошка выгнула спину, размахивая длинным хвостом и хлопая двумя самыми настоящими крыльями. Белоснежная шкура зверя была испещрена маленькими густо-медовыми пятнами. Ее противник, словно черная громада, без ушей, зато с короткой гривкой шерсти на хребте щелкнула зубами и одним прыжком покрыла расстояние между ней и кошкой. По тропинке покатились два спутанных в один клубок тела. Казалось, что черная тварь раздавит своей тушей изящную хищницу, но та продолжала отчаянно шипеть и кусать ее за бока. Когти кошки впивались в спину твари, которая выла и пыталась ударить зверька о землю, то привставая на задние лапы, то падая обратно. Трава вокруг тропы была примята, трещали ветки, с деревьев сыпались на противников листья. На небольшой полянке разразилась какофония из рявканья, криков и рычания. Наконец, крылатой хищнице удалось вывернуться, достать до горла твари. Та в последний раз поднялась во весь рост, заливая поляну кровью из прокушенной артерии. Захрипела, вертясь на месте и пытаясь стряхнуть последними усилиями обезумевшую кошку. Наконец, когда монстр уже почти потерял сознание, ему удалось схватить передней лапой белую тушку за шиворот и, швырнув на кучу листвы, буквально припечатать ее своими длинными и острыми когтями к земле. Кошка рванулась, заорала, силясь высвободиться, но только еще больше разрывая раны на плече. А тварь, в последний раз хрипло зарычав, свались неподалеку.