Ловящая время

Я не выдержала, кубарем бросившись вниз по тропе. Все мысли в голове слились в один жуткий живой комок. Несмотря на все это, я почти сразу поняла, что на поляне, залитой кровью, лежит не просто кошка. И что надо немедленно любыми средствами ее привести в чувства. Подбежав к зверю, я изо всех сил попыталась выдернуть из его плеча когти. Но лапа твари была настолько тяжелой и так неудобно легла под углом, что я только поломала ногти, испачкавшись в крови. Продолжая не сдаваться, я все более упрямо дергала ее вверх, пот заливал лицо, но мне было не до того. Когти, похоже, насквозь пронзили тело кошки, войдя в достаточно твердую землю. Поскальзываясь в темных лужах, я с усилием пыталась вытянуть их оттуда, не обращая внимания на то, что с каждым рывком зверь начинает хрипеть от боли. В конце, концов, я ощутила, как мне становиться все легче, и вскоре, с отвращением отшвырнула лапу твари от себя. Кошка почти не дышала. Из глубоких ран потоком полилась кровь. Преодолевая себя, я осторожно нащупала пульс на шее зверя. Он был слабым, дышал хищник поверхностно. Одна из лап неестественно вывернулась. Я оттянула, покрытое белыми шерстинками, веко. На меня смотрела громадная рыжая радужка с вертикальным зрачком. Я почти чувствовала, как медленно, капля за каплей ее покидает жизнь. Привычным жестом сорвала с шеи кулон и приложила его к ране. По телу животного прошла судорога. Прямо на глазах шерсть словно стала втягиваться во внутрь, оголяя человеческую бледную кожу. Черты головы менялись, лапы превращались в руки. Я не выдержала, схватившись за рот, но пересилила себя и продолжила вжимать в раны кулон. С самого начала боя листик становился все более тусклым и желтым. А теперь он начал краснеть с такой скоростью, словно выпивал из раны всю кровь. Сомнения быть не могло: кулон не только питался силой этих мест, но и реагировал на присутствие веисталя. Постепенно, на лесной полянке вместо кошки появился человек. Хэнеан пытался вздохнуть, но не сдавался. Левая рука парня уцепилась за мою руку, вжимающую в его рану на плече украшение, практически на уровне рефлекса стараясь оторвать ее от себя. Но сил у веисталя было так мало, что уже через пару секунд он ослабил хватку. Я чувствовала, как по телу приятеля одна за другой проходят судороги. Хэнеан стал все более прерывисто дышать, а на лбу у него выступил холодный пот. Руки, лицо и плечи были вымазаны в крови, волосы стали мокрыми, словно парень принял душ. Неизвестно зачем, скорее всего для самой себя, чтобы слышать хоть чей-то голос, я тихо успокаивала его:

— Все нормально, все будет хорошо! Потерпи, потерпи, Хэн, — меня колотило, как в лихорадке. Страх от увиденного сменялся страхом остаться одной. Нет, не одной в этом, сразу ставшем темным и неуютным, лесу. Просто, если Хэнеан умрет, и это я сейчас понимала до конца, то у меня не останется никого. Теперь до меня доходил смысл его слов. Это не кулон, а он неизвестно каким образом хранил меня. Исчезнет веисталь, и листик станет лишь красивой вещицей, перестав быть частью меня. И только, когда Хэн, наконец, вздохнул полной грудью, закашлявшись и раскрыв безумные, но такие родные, с круглым зрачком глаза, я поняла, что мои ощущения не были навеяны чудесной обстановкой. Парень всего за пару дней сумел так войти в меня, стать моей неотъемлемой частью, моим самым настоящим другом, что теперь я не могла без него. Другом, которому можно верить, с которым можно поделиться всем.

Раны быстро затягивались, лишь выдернутая из сустава правая рука продолжала лежать, неестественно выгнувшись. Я изо всех сил дернула ее, что-то щелкнуло, и конечность встала на свое место. Парень заорал не своим голосом, и вместо благодарности грязно выругался. Я почти счастливо дернула носом. Если человек ругается, а не просто стонет или кричит, значит, он уже способен четко мыслить.

— Трис, прекрати, больно! — потребовал веисталь, пытаясь сесть, но тут же повалившись обратно, — И нечего на меня так смотреть!

— А я и не смотрю! — прикусив губу, и правда, отвернувшись, ответила я. Парень кое-как откашлялся и произнес:

— Там, в кустах одежда. Кому как, но мне холодно, — я послушно сбегала за вещами, впрочем, вышвырнув их прямо из зарослей и терпеливо дожидаясь, — Пойдем, что ли? Нам еще до дома надо доехать.

Я вышла из укрытия. Веисталь устало оперся на осинку, переводя дух. Постепенно его сероватая бледность лица становилась вполне обычной, с легким румянцем на щеках. Кулон в моей руке был весь черный от отрицательной энергии, но теперь мне было на это глубоко плевать. В этих местах он быстро восстановит свой резерв. Хэнеан увидел меня, чуть заметно краснея и пряча глаза, как монашка. От этой сцены меня пробрало на смех.

— Ты что? — удивился приятель, озабоченно приобнимая меня за плечи и, пытаясь заглянуть в лицо. Но я только нервно всхлипнула и расхохоталась еще громче. Я чувствовала, как меня бьет в нервной лихорадке. Ноги сами собой подгибались, не в силах удержать ставшее свинцовым тело.