Ловушка памяти

– В ее крови обнаружили транквилизаторы и снотворное, возможно, самоубийство.

– Мне нужно осмотреть квартиру.

– «Висяков» у нас и так хватает, Марк, это дело, скорее всего, закроют. Если б ее по голове чем-то ударили, или… – он осекся, – прости, я хотел сказать, если б ее задушили, например…

– Не подбирай слова.

– В общем, анализ крови противоречит криминальному характеру смерти потерпевшей.

– В общем, вы опять не хотите работать. Ключи принес?

– Я пришел опечатать квартиру.

– Сначала ты дашь мне ее осмотреть.

* * *

Ключ прокрутился на два оборота, замок щелкнул металлическим затвором, и Маркус толкнул дверь от себя.

– Ну, и что ты хочешь здесь увидеть? – Кристофер пропустил брата вперед.

Теплый свет заходящего солнца наполнил комнату, освещая все предметы у стен, как и сами стены, как и все, что было здесь. Квартира пропахла сыростью и застоялой пылью, нависавшей над ними тысячью мерцающих песчинок. Маркус тщетно пытался все разглядеть. Та же мебель, что и на фото, что и была утром. Тот же диван. На полу возле дивана лежала та самая женщина. Раскинув волосы и руки, она смотрела в потолок своим стеклянным, заледеневшим взглядом, ее ноги так же торчали из-за дивана – недвижно, окаменело. Маркус глянул на Криса; тот спокойно смотрел на него.

– Ну что? Пройдешь или ты уже все посмотрел?

Хейз зажмурился и потер глаза; пальцы его опять онемели, их покалывало от холода. Под ногами заскрипел мокрый снег…

– Мне так жаль, что все так получилось, – говорил Кристофер, стоя перед ним уже в зимней одежде.

Холод проходил через открытые двери, занося снег в их старый дом. В дымном тумане, раскинув руки, на полу лежала его Кэтрин. Маркус не мог пошевелиться. Его тошнило от запаха яблок. Снег покрывал ее ноги, тело и лицо. Вокруг все так же суетилась полиция, и Раслин щелкала фотоаппаратом, будто ружейным затвором. Щелчки эти отдавались в затылке, вспышка камеры слепила глаза.

– Что с тобой?

Маркус слышал голос брата откуда-то издали, гулким эхом, нечетким шумом; голос становился все четче и громче, голос почти кричал…

– Маркус!

…подходил к нему ближе, пробиваясь сквозь стены, сквозь туманную снежную мглу…

– Марк!

Его трясли за плечо.

– Так, все!

Кристофер выволок брата за порог злосчастной квартиры и захлопнул перед ним дверь. Вырвал ключи, закрыл замок. Достал из кармана красную ленту и крест-накрест опечатал квартиру.

Маркус смотрел на свои ботинки – снег с них почти сошел.

20 глава

– Когда вы вернулись в город и зачем?

Маркус опять стоял на пороге дома Бейтса и смотрел в его сонное и насмешливое лицо. Фонарь, что светил над дверью, то и дело мигал неисправной лампочкой, с каждой секундой грозя погаснуть.

– Вы знаете, который сейчас час? – Бейтс прищурился и посмотрел на часы.

– Вы приехали в город недавно? Не так ли?

– Что, если так?

– Вы живете в соседнем городе уже около года.

– Навели справки, сержант? – Бейтс ухмыльнулся.

– И вернулись вы незадолго до похорон моей жены.

– Я хотел выразить вам сочувствие, как и вы мне тогда, два года назад. Ведь только ими все и ограничилось.

– Какого черта тебе нужно?

Маркус толкнул Бейтса в дом и сам зашел за ним. Бейтс споткнулся о стул и упал на ковер, подняв над собой небольшой столб пыли.

– Вы работаете не по уставу, сержант, – он снова ухмыльнулся. – Вы же все еще сержант, не так ли? Или вас повысили за отсутствие раскрытых преступлений?

– Какого черта ты приехал?

Маркус пытался вспомнить лицо, стоящее перед ним в тот день, но оно расплывалось, будто в смазанном фотоснимке, ни на секунду не фокусируясь в четкий образ.

– Хотел посмотреть тебе в глаза, – сказал Бейтс, вставая и отряхивая брюки. – Ты же думал, что это я убил свою жену? Можешь не отвечать, я знаю, что думал… Вам бы, копам, только дело закрыть, а кто сядет, не важно… А я говорил, что это маньяк, говорил, но вы мне не верили. Никто мне не верил!

– Ну, извините!

– Извините? – Бейтс ухмыльнулся в третий раз. – Извините?!

«Извините» отдавалось в памяти Маркуса, «извините» проносилось кошмаром в его мозгу.

Он уже не помнил тот голос, но ему вдруг показалось, что это был он. Это он, Маркус, подходил к Бейтсу, точно он; половина его лица задрожала, ее свело нервной судорогой, рука сжалась в белый бескровный кулак.

– Где ты был в четверг вечером? – еле выговорил Хейз. – Отвечай! – Взял его за грудки.

– А что, ты еще не проверил? – Бейтс смотрел Маркусу в глаза, не дрогнув ни мускулом, ни единым нервом своего каменного лица. – Теряешь хватку, сержант.

– Где ты был в день смерти моей жены?!

– Проваливай из моего дома! – процедил тот сквозь зубы. – Если я не ошибаюсь, дело твоей жены ведешь не ты.

* * *

Дверь протяжно скрипнула и отворилась. Хейз обернулся и разжал дрожащие пальцы, которые ничего не схватили, кроме тяжелого воздуха давно не проветриваемой квартиры.

– Не помешал, мистер Хейз? – Дверь заскрипела еще протяжнее, когда в ней показался управляющий домом. Его глаза уставились на Маркуса, возвращая его из прошлого, из себя давнишнего в себя настоящего.

– Вы не один?

– Один, – сказал Маркус, прикрыв рукавом глаза от слепящего летнего солнца.