Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле

Мы стоим перед выбором между бессознательной миметической жизнью или тяжелым трудом по развитию глубоких желаний. Второй путь ведет к страданиям из-за страха лишиться блестящих миметических предметов, которые нас окружают.

Я уверен, что в конце жизни буду жалеть только о том, что не реализовал глубокие желания. Те желания, которые принесли бы мне истинное удовлетворение и за которые можно было бы отдать жизнь. Если я умру от усталости (а со временем все мы умрем), то не из-за бесконечной погони за поверхностными желаниями. Устать можно только от одного: нужно ухватиться за истинное, глубокое желание и не отпускать его, пока ничего другого не останется…

Деструктивный миметический цикл возникает, когда люди убеждены в абсолютном примате собственных желаний. Они готовы пожертвовать кем угодно, лишь бы добиться их исполнения. В позитивном же цикле желания люди уважают желания других так же, как и собственные. Более того, они активно сотрудничают с другими, чтобы помочь им реализовать главное, самое важное желание. В позитивном цикле мы все своего рода повитухи для глубоких желаний наших соседей.

Тактика 15

ЖИВИТЕ ТАК, СЛОВНО ВЫ ОТВЕЧАЕТЕ ЗА ЖЕЛАНИЯ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ

В процессе отношений мы помогаем другим людям осознать свои желания одним из трех способов: мы помогаем им желать большего, мы помогаем им желать меньшего, мы помогаем им желать иного.

С кем бы мы ни сталкивались (даже если такое взаимодействие не представляет никакого интереса), мы всегда оказываем влияние на его желания. Перемены обычно совершенно неощутимы. Но мы обладаем силой раскрутить маховик желаний другого человека в том или ином направлении.

Осознание миметического желания несет с собой ответственность за устранение соперничества и моделирование позитивных желаний – понемногу и каждый день.

Вот простейшее определение любви: это желание добра другому человеку. Итальянцы именно так и говорят «я тебя люблю» – «ti voglio bene», то есть «я желаю тебе добра»; я хочу того, что будет для тебя лучше всего.

Мы отвечаем за формирование собственных желаний. Как мы уже поняли, сделать это без других невозможно. Долг формирования желаний идет рука об руку с ответственностью за формирование и поддержание отношений с окружающими. Трансформация желания происходит, когда мы меньше заняты исполнением собственных желаний и больше заботимся о самореализации других людей. Как ни парадоксально, но это самый верный путь к собственной самореализации.

Позитивный цикл желания эффективен, потому что главный предмет подражания – это готовность дарить себя. Эта позитивная сила миметического желания стоит за каждым гармоничным браком, дружбой и актом благотворительности.

В конце концов, желание – это еще одно определение любви. И оно тоже миметично. В завершение своего эссе Диллард пишет: «Мы можем жить так, как хотим. Люди дают обеты бедности, целомудрия и послушания – даже молчания – по собственному выбору». Она отмечает четкое различие между собой и горностаем: «Горностай живет по необходимости, у нас же есть выбор, а необходимость мы ненавидим и постыдно умираем в ее когтях».⁴¹

Наш выбор – уступить миметическим силам, которые постоянно претендуют на наше желание, или отдаться свободе одного главного желания: делать то, в чем наше призвание, заниматься этим постоянно – снова, и снова, и снова, – пока не сформируется желание, глубокое настолько, что становится главным в жизни.

А пока что – и, пожалуй, всегда – у нас есть нечто теплое, во что можно вонзить зубы: желание того, что у нас уже есть.

Послесловие

Рене Жирар писал: «Первый черновик автора – это попытка самооправдания». Первые черновики чего бы то ни было – будь то книги, компании, отношения или жизненные планы – часто соответствуют тому, чего мы хотим.¹

Жирар считал, что лучшие писатели читают свои первые черновики и отчетливо видят их суть. Они понимают, что черновик – это «махинация», бессознательная попытка обмануть читателей и самих себя, представив свои желания более сложными, чем они есть на самом деле. (Стивен Кинг писал, что самое важное, чему его научила Кэрри Уайт, героиня его первого романа ужасов, – то, что «изначальное восприятие писателем его героя или героев может быть таким же ошибочным, как и восприятие читателей».)²