Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле

Наша жизнь в значительной степени состоит из неписаных знаний. Философ Майкл Полани назвал это «неявной рациональностью». Это то, что мы знаем, но не можем объяснить. Мы знаем многое, что трудно вразумительно объяснить другому человеку и даже себе самому.³³ Я пережил это, когда пытался научить жену кататься на сноуборде. Это было не самое красивое зрелище, и я говорю не о том, как она каталась, а о своих неуклюжих попытках ее учить.

Мы забрались на вершину небольшого холма. Я встал на доску и инстинктивно перенес вес на пятку, чтобы не соскальзывать по небольшому уклону (моя первая ошибка: нужно было найти ровное место для обучения). «Итак, просто наклонись…» Бум! Я еще не договорил, Клер попыталась подняться и тут же упала. Мы целый час безуспешно пытались хоть что-то сделать. Я пытался объяснить свои действия, но ничего не помогало. А потом она сама путем проб и ошибок научилась правильно переносить вес. Она сказала мне, что все простые истины, которые я до нее донес, избавили ее от 50 падений за 60 минут. Но на самом деле я не представлял, как делаю то, что делаю. Я не помнил, как учили кататься меня самого и что я при этом чувствовал.

Это как в притче о сороконожке. Однажды паук наблюдал за сороконожкой и восхищался ее ловкостью. Он спросил, как ей удается координировать движения всех своих многочисленных ног. У самого паука было всего восемь ног, и он не представлял, как пользоваться еще тридцатью двумя. «Ну… понимаешь, – сказала сороконожка, – я сначала переставляю эту ногу… нет, подожди, вот эту… нет, может быть, эту… А потом я… нет… это неправильно». Сороконожка утратила способность ходить, как только начала думать, как она это делает. А раньше она просто пользовалась «неявной рациональностью».

Овладение новыми языками, чувство юмора, эмоциональность и эстетическая чувствительность – все это мы знаем неосознанно, но объяснить не можем. Таково и живое воображение, которое еще в детстве заполняется моделями желания.

Как только дети слышат первую сказку, их воображение заполняется фантастическими образами благородных идеалов и приключений: героизм, самоотверженность, красота, любовь. Эти понятия занимают центральное место в нашей человечности, но нам трудно объяснить, почему они так важны.

Литература оказывает сильнейшее влияние на воображение – это школа желаний. Юные умы погружаются в истории чужих желаний, реальных или вымышленных. На детей воздействуют подражательные силы, которые часто воспламеняют их собственные желания (ребенок, который читает «Гарри Поттера», наверняка мечтает когда-нибудь стать волшебником). Но литературу следует считать тренировочной площадкой для анализа желаний и понимания, куда они могут завести. В хороших романах именно так и происходит.

Наши желания соответствуют масштабам наших моделей. Литературные герои, которые моделируют великие, глубокие желания могут стать противовесом слабых и поверхностных желаний реальной жизни.

Образование сегодня сместилось от гуманитарных наук в сторону специализированных, технических знаний, то есть к вычисляющему мышлению. Как это повлияет на формирование желаний будущих поколений? Мы не знаем. Но мы должны серьезно задуматься, как система образования формирует воображение учеников и их желания.

РАБОТА

Я считаю, цель работы не в том, чтобы делать больше, но в том, чтобы она становилась более значимой. Ценность работы невозможно измерить объективным выходом самого занятия; следует учитывать субъективную трансформацию работника.

Два врача могут выполнять одну и ту же работу в одной и той же больнице. Через десять лет один будет чувствовать лишь горечь и обиду: долгие часы работы, плохая столовая, плохая система страхования, неблагодарные пациенты. Другой использует то же самое, чтобы стать более заботливым, терпеливым и понимающим человеком.

Работодатели должны думать о субъективном измерении работы. Какой вклад компания и характер работы в ней вносят в общее развитие человека?

В 2015 году основатель и руководитель компании Gravity Payments Дэн Прайс добровольно отказался от большей части своего миллионного годового заработка, чтобы повысить минимальную годовую зарплату своих сотрудников до 70 тысяч долларов за следующие три года. На тот момент средняя годовая зарплата в компании составляла 48 тысяч долларов. Минимальные зарплаты находились на вполне рыночном уровне: конкуренты платили за ту же работу столько же. Но в дорогом Сиэтле этих денег было явно недостаточно. Многие работники не чувствовали стабильности и уверенности и не могли даже создать семьи.

Пять лет после принятия этого решения компания процветала. Обороты выросли с 3,8 миллиардов до 10,2 миллиардов долларов. А главное – процветали и работники. Число сотрудников удвоилось, сотрудники смогли реализовать свои глубокие желания, например иметь детей. До повышения минимальной зарплаты у работников компании в год рождалось от нуля до двух детей. После повышения количество детей увеличилось до 40.