Лучше поздно!..

– Вы производите впечатление серьезного молодого человека. Я готов вам доверять. И мне нравится помогать молодежи. Вы ведь первый раз самостоятельно снимаете жилплощадь, не так ли?

– Да, месье.

– Тогда я даю вам свое согласие.

– Спасибо, месье!

– Когда вы планируете въехать?

– Как можно скорее. Осталось прикупить кое-какую мебель и холодильник.

– Отлично. Идемте в мой кабинет, подпишем необходимые бумаги.

Пусть причины у них были разными, обоим мужчинам одинаково хотелось прыгать и кричать от радости и обниматься друг с другом. Но Тома с Роменом ограничились торжествующими улыбками в стиле героев-победителей из любимых сериалов Франсиса.

53

Директор спустился с новоиспеченным жильцом к его машине. Они попрощались, и Тома проводил взглядом автомобиль, который так часто увозил его дочь.

Возвращаясь в дом, перенервничавший доктор разрывался между безумной радостью и невыносимой тревогой. Закрыв за собой дверь, он направился в кабинет.

– «Добро пожаловать, я доктор Селлак, директор этого учреждения».

Сердце доктора замерло. Застигнутый врасплох этим раздавшимся из ниоткуда замогильным голосом, он резко развернулся и ударился плечом об стену. Сидевшая в засаде Полин расхохоталась.

– А вот сейчас я действительно над вами издеваюсь. Честное слово, доктор, зачем нужно было говорить голосом музейного экскурсовода? Когда вы надышались гелием, и то лучше было.

– Вы напугали меня до смерти!

– И на вашей могиле я бы выгравировала: «Здесь покоится король мифоманов в своем наглухо застегнутом воротнике».

Она снова изобразила напыщенный тон доктора:

– «Ах да, я припоминаю ваше имя. Вы знаете, столько людей интересовалось этой квартирой…»

– Безжалостная вы женщина.

– Отнюдь. Я бываю даже слишком жалостливой, из-за чего меня бессчетное число раз обводили вокруг пальца, но это уже совсем другая история.

Она подошла к Тома, сменив гнев на милость:

– Я рада, что все прошло так, как вы хотели. Не знаю, конечно, как вы будете выбираться из этой ловушки, в которую сами себя загнали, но действительно рада за вас.

– Думаете, я зашел слишком далеко?

– Если я скажу вам «да», вы повторите мне это голосом гелиевого пингвина? Тогда я готова… Ладно, идемте, угощу вас стаканчиком – вас, Тео и даже Франсиса. Всем по коктейлю с гранатовым сиропом!

Не успела Полин договорить, как в холле раздался щелчок и везде погас свет.

– Пробки вылетели, – констатировала медсестра. – Надо же, такое у нас впервые.

– Только не надо намекать, что это дурной знак, иначе я помешаю вам в следующий раз заправиться на круглую сумму.

– Злобный доктор-мифоман.

– Лучше скажите мне, где находятся предохранители.

Стон, донесшийся из комнаты Жан-Мишеля, вернул их к реальности.

54

– Что вы натворили?

Месье Феррейра лежал на полу своей комнаты рядом с опрокинутым светильником и разбитой лампочкой. В воздухе пахло горелым. Пожилой мужчина что-то проворчал. Тома склонился над ним.

– Не шевелитесь. Дышите медленно. Вы меня видите?

– Конечно, вижу, вы же рядом. Я хоть и слепой, но не настолько.

Взяв его руку, доктор заметил, что кончики большого и указательного пальцев почернели. Он повернулся к Полин:

– Он снова взялся за старое.

– Вы о чем?

– Сам ударил себя током.

– И что такого? – принялся оправдываться Жан-Мишель. – Это же не преступление! Мне было так хорошо в первый раз! Я просто ожил. Я не хочу превращаться в старую развалину. Когда я вижу, как играют малыш с собакой, мне хочется бегать вместе с ними! И вот, была не была, я решил попробовать.

– Мадемуазель Шоплен, прошу вас, позвоните в коммунальную службу, сообщите, что у нас появился первый электрический наркоман.

– Вместо того чтобы говорить глупости, успокойте меня. С ним все хорошо?

– Он в полном порядке. Пульс в норме, зрачки не расширены, и он зарядился минимум на неделю. Можно даже подключать к его носу кофемашину. И напомните мне посмотреть, не осталось ли, случайно, в ясельных загашниках заглушек для розеток – не хотелось бы повторения истории с мальчиком, сунувшим пальцы куда не следовало.

– Доктор, перестаньте…

Полин наклонилась к своему подопечному, чтобы успокоить его. Франсис и Тео просунули голову в дверь.

– Что случилось? Мы смотрели «Суперснайпера», когда все погасло.

Мальчик уточнил:

– Бабахнуло и в комнате, и в фильме одновременно! Как в домашнем кинотеатре!

– Жаль, что мы так и не узнаем, кто продал секретные разработки безумного ученого террористам, – пожаловался Франсис.

Полин с Тома приподняли месье Феррейра и помогли ему лечь на кровать.

– Вам следует немного отдохнуть.

– Я бы предпочел побегать с собакой.

– Что у вас тут за шум? – спросила подоспевшая Шанталь.

– Жан-Мишеля ударила молния, – ответил Франсис.

– Молния? Без грозы? Да что же у нас тут за балаган чудес… Я как раз смотрела интеллектуальную викторину по телевизору, и все погасло именно в тот момент, когда они собирались дать ответ на вопрос, стоящий миллион.

– И какой был вопрос? – спросил Жан-Мишель, потихоньку приходя в себя.

– «Что опустошает бенуары и наполняет туалеты?»,[3] семь букв.

– Соляная кислота! – воскликнул Франсис. – Я выиграл миллион!