Лучше поздно!..

– Не знаю, можно ли это назвать разведением, но речь идет о муравьях. Один из них приходит ко мне каждый день и обожает плавать в моем чае. В это время года я вижу его реже. Наверное, потому что холодно. А так мы неплохо ладим.

– Если им холодно, можешь связать им кофты! – воскликнул Франсис.

Теперь котенок свернулся клубочком у живота своей матери, которая сидела, закрыв глаза и громко урча. Пес держался рядом, виляя хвостом.

Шанталь проворчала:

– Иногда ты бываешь таким глупым, Франсис. Муравьи не носят кофт.

– Так они и плавать не умеют! Каждый раз ты пьешь чай с дохлым муравьем в чашке!

67

Услышав стук в дверь, Тома решил, что кто-то из жильцов забыл ключи. Он открыл, готовясь встретить его шуткой, но на пороге стоял не молодой человек. Это была Эмма.

– Здравствуйте, я девушка Ромена. Вы доктор Сел-лак?

Ему удалось лишь утвердительно кивнуть.

– У нас с вами назначена встреча. Вы помните?

Он снова молча кивнул, как осел.

– Спасибо, что согласились уделить мне немного вашего времени.

Тома был в панике. Он готовился к звонку. Даже с этой мыслью ему было сложно свыкнуться, но у него получилось. Он работал над своим голосом, интонациями, представлял, какими могут быть вопросы, готовил ответы. Он советовался с Полин и даже с Франсисом. Упорно тренировался, словно спортсмен высшей лиги, готовящийся принять участие в мировом первенстве по телефонным разговорам.

С обеда его напряжение начало расти. Он старался себя чем-то занять, лишь бы не думать о приближающемся времени звонка, но это не мешало ему все чаще смотреть на часы. Он догадывался, что разговор будет непростым. Он знал, что беседовать со своей дочерью, как с совершенно незнакомым человеком, ему будет невыносимо трудно, что придется разыгрывать целый спектакль. И она ни в коем случае не должна была догадаться ни о том, что предшествовало поднятию занавеса, ни об истинной личности автора. И вот теперь она стояла перед ним, разрушив все его планы. Дети часто так делают.

Вживую исполнять «арию доктора» перед совершенно особой слушательницей – совсем не то что по телефону. Тома уже не мог довольствоваться лишь тщательно отработанным голосом. Теперь он превращался в канатоходца, а Эмма со своего места не должна была заметить ни тонкого каната, служащего сценой, ни глубины пропасти, открывающейся внизу.

– Разве вы не должны были мне позвонить?

– Поскольку Ромен все равно возвращался домой, я решила, что будет лучше переговорить лично. Я очень рада знакомству.

– Я тоже…

– У вас странный голос. Вы простудились? Если вы заболели, я знаю одного хорошего доктора!

Она рассмеялась. Так она смеялась, когда была не очень уверена в себе и пыталась это скрыть. В эту секунду к ним присоединился Ромен.

– Здравствуйте, месье. Вижу, она меня даже не подождала. Полагаю, вы уже познакомились?

– Да, все в порядке! – ответила Эмма.

– Не отнимай у доктора слишком много времени.

Молодые люди поцеловались прямо перед носом у Тома, крупным планом. Канат эквилибриста был тоньше некуда, а дно пропасти усеяно острыми камнями.

Заходя в дом, Эмма пристально взглянула на доктора.

– Мы никогда раньше не встречались? Ваше лицо мне как будто знакомо…

– Навряд ли.

– Может, вы читали лекции в нашем училище?

– Нет, не имел чести. Идемте в мой кабинет, там нам будет удобнее.

* * *

Когда они расположились, Тома отметил про себя, что они находятся как раз под той комнатой, где хранились все детские воспоминания его собеседницы. Главное – не думать об этом.

– Итак, нас попросили сделать курсовую по одному из аспектов медицинской практики. Другие выбрали различные виды частной практики, больницы, скорую помощь или прочее в этом роде, но, когда Ромен рассказал мне, что вы работали в зонах конфликтов, я тут же подумала: вот что самое интересное! Тем более что у меня есть на то личные причины…

Тома едва осмеливался на нее смотреть. Столько месяцев он боялся, что она его заметит, любой ценой избегал встречаться с ней лицом к лицу. Ему казалось, что стоит Эмме перехватить его взгляд, как она сразу догадается обо всем, что он от нее скрывает. На этот раз он не мог спрятаться ни за каштаном, ни за пластиковым растением, ни за столбом. Контакт был прямым.

Девушка развернула список вопросов.

– Вы не возражаете, если я буду записывать все на свой телефон?

– Пожалуйста.

Из всех сюрреалистических ситуаций, которые доводилось переживать доктору, эта была хуже всех. Двое людей беседуют. Для одного – это банальная встреча. Для другого – решается судьба. Головокружительный контраст. А пока мозг доктора пребывал на грани взрыва, пальцы Эммы машинально теребили кончики шейного платка.

– Первый вопрос: в каком возрасте вы решили стать врачом?

Тома предвидел этот вопрос и решил, что ответит что-нибудь стандартно-сентиментальное типа: «Мы не выбираем такие профессии, они сами нас выбирают». Наивный глупец. Как можно говорить такими шаблонами с родной дочерью?