Лучше поздно!..

Когда доктор уже собрался открыть дверь, инспекторша его остановила:

– Я не уверена, что делала прививку от гепатита.

– Ничего страшного. Держитесь за моей спиной и ничему не удивляйтесь – Шанталь несколько специфична…

Работница социальной службы отпрянула назад. Доктор различил в ее взгляде нечто, напоминающее панику.

Он распахнул дверь, как поднимают занавес в театре, – только открывшаяся их взглядам картина не имела ничего общего со сценарием пьесы. Тома самому захотелось убежать, когда он увидел Шанталь стоящую посреди комнаты, полностью облаченную в грязные мешки из-под картошки. Все было прикрыто мешковиной: и лицо, и фигура, виднелся лишь причудливый силуэт, из которого торчала изможденная рука, звонящая в колокольчик – сувенир, привезенный с Альп.

– Прочь! – проскрипела Шанталь замогильным голосом. – Запечатайте эту проклятую дверь, оставьте меня умирать.

Инстинктивно инспекторша прикрыла рот рукой. Ни она, ни доктор не решались переступить порог.

– Прочь! – снова захрипела Шанталь. – У меня есть телевизор и печенье, этого достаточно, чтобы продержаться.

Она исступленно зазвонила в свой колокольчик и шагнула в их сторону.

Инспекторша в ужасе вскрикнула, а Тома поспешно закрыл дверь.

– Что у нее? Проказа?

– Очень редкая форма, к счастью, не такая опасная, как та, что свирепствовала в Средние века.

– Я думала, этого заболевания больше не существует!

– Это как с древними овощами – их долгое время считали исчезнувшими…

– Ее нужно поместить в карантин.

– Это совершенно не обязательно, уверяю вас. Картофельные мешки, пожалуй, будут страшнее, чем ее патология.

Осознав, что ее мучения закончились, инспекторша воспрянула духом.

– Знаете, доктор, мне совершенно непонятно, почему бывший директор написал такой отчет.

– Мне тоже. Видимо, таким образом он решил отомстить своим слишком требовательным подопечным.

– Наверное, вы правы. Скажу вам по большому секрету, что город готовит проект переустройства этого квартала. Мэр собирается оживить это место и разместить здесь жилье. Завод вместе с окрестными участками в скором времени будет продан.

– Так вот в чем дело!

– Городские службы хотели забрать себе это здание, принадлежащее коммуне, вместе с прилегающей территорией, чтобы продать застройщикам.

«Гнида! Шалава!» – послышался вопль Франсиса.

Инспекторша попятилась к выходу и добавила:

– Но вы не волнуйтесь, я подготовлю отчет, на основании которого вас оставят в покое.

– Огромное спасибо, мадам. От имени всех наших постояльцев я вас искренне благодарю. Даже если они об этом не догадываются, только благодаря вам они счастливо проведут свои последние годы.

– Можете на меня рассчитывать. Держитесь, доктор. Удачи вам в вашем нелегком деле.

В тот момент, когда бедная женщина пожимала доктору руку, собираясь уходить, в холле раздался сухой щелчок и везде погас свет.

– Это наверняка месье Феррейра, – пояснил доктор. – Он регулярно бьет себя током. Я вынужден с вами проститься.

Инспекторша только этого и ждала.

74

Маленькая труппа не успела насладиться своим выступлением: на этот раз Франкенштейн не воскрес.

Когда приехала скорая, Жан-Мишель был без сознания, а Тома, посчитав его пульс слабым, решил сделать массаж сердца. Впервые с момента своего возвращения он сходил за своим медицинским саквояжем.

Когда санитары выносили пострадавшего из комнаты, все постояльцы ждали его в холле, образовав печальный кортеж. Шанталь, по-прежнему одетая в мешки, поддерживала за руку Элен в одежде наизнанку. Увидев перед собой безжизненное тело, Элен отвела взгляд. Смотреть на что-либо, напоминающее о недавней кончине мадам Берза, было выше ее сил. Франсуаза, ставшая бледнее своего макияжа, и Франсис цеплялись друг за друга, сраженные шоком. Видеть своего друга неподвижно лежащим в кислородной маске было для них невыносимо. Оба понимали, что в их возрасте из больницы можно уже не вернуться.

Когда носилки несли мимо, Шанталь погладила руку Жан-Мишеля и спросила врача скорой:

– Он выкарабкается?

– Пока рано об этом говорить. Но вы не волнуйтесь, мы сделаем все необходимое.

На ощупь рука месье Феррейра была теплой. Шанталь успокоилась. Пока в доме есть отопление, значит, там еще кто-то живет. Уходя, люди отключают батареи.

Все вышли на улицу, чтобы проводить пострадавшего до машины. Гигантские медвежата на фасаде, освещенные голубоватым светом фар, тоже выглядели обеспокоенными. Санитары погрузили носилки внутрь с металлическим позвякиванием. Полин казалась взволнованной больше всех.

– Что на него нашло? – спросила она Тома.

Доктор мягко взял в ладони лицо медсестры, вынудив ее посмотреть ему в глаза.

– Полин, я поеду с ним. Оставляю на вас дом. Вы договоритесь насчет Тео?

– Конечно. Позаботьтесь о нем. Я присмотрю за остальными.

Тома поднялся в фургон и сел рядом с носилками.

Водитель закрыл заднюю дверь. Доктор взял безжизненную руку Жан-Мишеля.