Лучшее признание в любви

– Я абсолютно уверен, что ты сможешь это сделать. На самом деле я считаю, что ты именно то, что нужно Касавелье. Глоток свежего воздуха, кто‑то, кто не был воспитан во всех наших правилах и традициях. Возможно, тебе удастся привить какие‑то свои новые традиции.

– Правда? – В ее голосе была надежда.

– Правда. Вот только ты сама должна этого захотеть. Это работа на всю жизнь. Здесь требуется искренняя преданность своей стране и народу.

– Я понимаю. – Габи закрыла глаза, а потом снова открыла. – Мне жаль, что я так расклеилась. Я просто очень эмоциональная. Вчера Имоджен сказала, что они с Лукой хотят уехать.

Цезарь кивнул:

– Да. Я разговаривал с Лукой и считаю, что он будет достойным послом вашей страны.

– Я знаю, но…

– Но ты теряешь брата.

Цезарь видел боль в ее глазах и понимал, что она не показала бы этой боли ни Имоджен, ни Луке.

– Да. – Габи улыбнулась. – Но я рада за них. Правда теперь мне будет очень одиноко.

– Ты не должна быть одна.

Эти слова инстинктивно слетели с его губ. Все просто. Ей не нужно оставаться одной. Они могут работать вместе. Он мог предложить ей ту поддержку, в которой она нуждается.

– Ты можешь выйти за меня замуж. – Увидев, что она вопросительно смотрит на него, он поспешил продолжить: – Я не пытаюсь воспользоваться минутой слабости.

– Так вот что ты об этом думаешь? Минута слабости? – Теперь ее глаза сверкали от ярости, а в голосе звучал металл. Отдернув руку, она поднялась.

Цезарь на секунду задумался. Неужели он действительно так думал? Что проявление эмоций – это слабость? Но это был вопрос, который он не хотел анализировать.

– Это не так прозвучало. Я просто хотел сказать, что, как твой муж, я мог бы предложить тебе поддержку, сделать твою жизнь не такой одинокой.

Слова прозвучали неестественно. И он увидел, как изменилось выражение ее лица. Оно стало холодным.

– Я буду иметь это в виду. – Ее тон был ровным. – И мне жаль, что я позволила эмоциям одержать надо мной вверх. Это глупо. Я думаю, мне нужно просто повзрослеть и понять, что значит быть королевской особой.

Цезарь понял, что должен похвалить ее за ту маску, что она смогла надеть. А еще он чувствовал, что потерял что‑то ценное. Что‑то, что хотел бы вернуть.

Какая глупость.

Ему нужно думать практично. Он понимал, что чем ближе коронация, тем больше подобных негативных статей будет появляться. И в его голове начал созревать план.

Глава 10

Габи подавила желание зевнуть и сосредоточилась на том, чтобы держать глаза открытыми, а на лице – выражение заинтересованности. В обычных обстоятельствах ей было бы это интересно, чиновник объяснял ей налоговую систему в Касавелье, и то, как эта система влияет на людей. Хотя налоги не были ее коньком, она хотела разобраться в экономике и в том, как налоги влияют на жизнь обычных людей. Хотела, чтобы у них был хороший уровень жизнь.

Но сегодня было уже слишком. Она была окружена чиновниками, придворными, слугами и членами семьи. И все же чувствовала себя даже более одинокой, чем прежде. Одиночество, которое она должна была скрывать. Больше никаких минут слабости.

Она заставила себя сосредоточиться и улыбнулась чиновнику.

– Я искренне ценю ваше время и ваше терпение. Я прочитаю все эти документы и обязательно обращусь к вам за дальнейшими разъяснениями.

Седовласый мужчина улыбнулся ей в ответ.

– Благодарю вас, мэм, за то, что вы так внимательно слушаете, и я с нетерпением жду дальнейших обсуждений.

Как только мужчина ушел, Габи тут же зевнула и попыталась вспомнить, что за встреча должна быть следующей. Как только ручка на двери стала поворачиваться, Габи вздернула подбородок, нацепила на лицо королевскую улыбку и застыла в ожидании.

– Цезарь? – Ее сердце подпрыгнуло, когда она увидела его. Наверняка и эту реакцию он бы назвал слабостью.

– Сюрприз, – сказал он. Габи понятия не имела, что он задумал, поэтому промолчала. – Я забираю тебя отсюда, – заявил он.

– Что? Я ничего не понимаю.

Цезарь прошел в комнату и встал перед ней.

– Я разобрался с твоими делами и забираю тебя, – с театральным пафосом сказал он. – На рождественские каникулы. До Рождества еще целая неделя, и я бы хотел, чтобы ты посетила мою страну и познакомилась с некоторыми рождественскими традициями Агилареса. И тебе нужен перерыв.

– Но…

– Никаких но. Я уже обо всем договорился с королевой.

– Но… Я даже не собрала вещи.

– Все уже упаковано. И мы уходим сейчас.

Габи пыталась протестовать, но передумала.

Мысль о перерыве, и не просто перерыве, а перерыве с Цезарем, заставила ее задрожать в предвкушении.

– А куда мы едем?

– В королевскую резиденцию в Агиларесе. Машина ждет снаружи.

Все происходит на самом деле.

– Снаружи ждут фотографы, – сказал Цезарь, и Габи почувствовала легкий укол разочарования.

Конечно же, все затевалось ради рекламы. Нет никакой романтики. Без сомнения, Цезарь начал свою игру в ответ на вчерашнюю статью. И она должна быть благодарна ему.

А может, ее минутная слабость заставила его принять решение увести ее куда‑нибудь, пока она сама не сбежала. Как ее мать.

Словно прочитав ее мысли, он добавил: