Луна команчей

Она вернулась, взяла другое одеяло и укрыла им ноги миссис Форсайт. Мужчины займутся стрелами, когда придут, чтобы вынести тела.

Затем она накрыла хорошим одеялом расколотую голову мистера Форсайта и вышла на улицу, чтобы помочь своей подруге. Один из мужчин с ружьем стоял у крыльца, когда она вышла.

— Что с Форсайтами? — спросил он, всматриваясь в одно из разбитых окон.

— Оба мертвы, — ответила ему Мэгги. — В ней три стрелы, насквозь.

Затем она развернула другое одеяло, осторожно прошла через гвозди и завернула в одеяло Перл, которая все еще, сгорбившись, стояла внизу на улице. Три стрелы все еще торчали в ее спине, но, по крайней мере, она была прилично прикрыта, когда Мэгги проводила ее к дому.

6

Как только Айниш Скалл увидел на некотором расстоянии лошадь, он скрылся за небольшим уступом скалы и стал ждать. Лошадь, все еще находившаяся далеко, казалось, была одинока. Скалл вынул свой бинокль и ждал, пока лошадь приблизится, поскольку животное как будто вело себя неестественно. Оно медленно шло и часто оглядывалось назад — странное поведение для одинокой лошади в пустынной стране.

Прошло более часа, прежде чем лошадь оказалась достаточно близко к Скаллу, чтобы он смог увидеть, что она тянет за собой человека, человека в бессознательном состоянии, индейца, надежно связанного в запястьях и лодыжках и привязанного к лошади веревкой из сыромятной кожи.

На обширной скудной равнине не было видно никого, кроме одинокой лошади, медленно идущей и тянущей человека. Кто-то, очевидно, хотел, чтобы лошадь затаскала человека до смерти. Этот кто-то, как считал Скалл, был, вероятно, Аумадо.

Знаменитая Обувь много рассказывал о жестокости Аумадо по отношению к пленникам. Быть затасканным до смерти лошадью — это было очень мягкое наказание, которое Аумадо давал не каждому, если Знаменитой Обуви можно было верить.

Когда лошадь находилась на расстоянии всего ста ярдов, Скалл пополз вниз, чтобы взглянуть поближе. Приблизившись, он увидел, что тело связанного человека было покрыто массой царапин, на нем оставалось очень мало кожи.

Скалл внимательно посмотрел в сторону южного горизонта, удостоверяясь, что там нет никаких облаков пыли в воздухе, которые оставляют за собой всадники. Он также присматривался к связанному человеку, чтобы понять, не изображает ли тот просто беспамятство. Казалось маловероятным, что человек, такой ободранный и оцарапанный, мог бы быть угрозой для него. Но многих павших борцов с индейцами успокоили до смерти именно такие разумные соображения.

Убедившись, что можно безопасно подойти, Скалл остановил лошадь. Он сразу увидел, что связанный человек дышит. Скалл не видел в нем пулевых отверстий. На спине у него висел небольшой колчан без стрел.

Во лбу его зияла глубокая рана. Вышивка бисером на небольшом колчане была работы команчей, подумал Скалл. Ремни в его запястьях и лодыжках были затянуты так туго, что плоть вздулась вокруг ремней.

Быстро осмотрев следы лошади, Скалл установил, что лошадь была той, за которой он следовал сотни миль. Это было лошадь Трех Птиц, но Скалл не думал, что именно Три Птицы привязан к ней.

Три Птицы был тощим, как рассказывал ему Знаменитая Обувь, а связанный человек был невысок и коренаст.

— Пинающий Волк, — произнес вслух Скалл.

Он думал, что звук его имени сможет привести человека в чувство, но, конечно, «Пинающий Волк» было только его английским именем, а его имени на языке команчей Скалл не знал. Скаллу очень хотелось бы узнать, что же произошло с Тремя Птицами, и был ли Аумадо поблизости, но он не надеялся получить такую информацию от человека без сознания, на языке которого он не говорил.

Теперь, когда Скалл находился в стране Черного Вакейро, он передвигался в основном по ночам, и его картой были звезды. Он знал, что ущелье, в котором находилась крепость Аумадо, было покрыто трещинами и изрезано множеством маленьких пещер, некоторые из них были не больше, чем выбоина на скале, но некоторые были достаточно глубокими, чтобы хорошо укрыть человека.

Несомненно, Аумадо выставил стражу, но Скалл достаточно долго был командиром, чтобы верить в то, что люди будут постоянно бодрствовать в долгие ночные часы. Если бы он мог пробраться ночью и залечь в одной из сотен пещер, он, проявив терпение, мог бы сделать меткий выстрел в Аумадо. Знаменитая Обувь сказал ему, что старику не нравится тень. Он проводил свои дни на одеяле и спал ночью снаружи, рядом с маленьким походным костром. Вопрос состоял в том, что надо было попасть в пещеру с хорошим сектором обстрела. Конечно, если бы он выстрелил в Аумадо, то бандиты могли бы ворваться в его пещеру как шершни и убить его, но возможно и нет. Аумадо, как рассказывали, был столь же жесток и непреклонен со своими людьми, как и с пленниками. Большинство бандитов могло оставаться с ним только из страха. Если бы старик был мертв, они могли бы просто уехать.