Луна команчей

Если бы лампа светилась, то он привязал бы своих животных и помчался бы, чтобы попрощаться еще раз, возможно даже ради еще одного объятия. Но окно было темным.

Слезы навернулись на глаза при мысли, что он покидает свою Мэг, но Джейк не остановился. Он знал, что Ньют хотел, чтобы он остался, но он не был так уверен в Мэгги. Она не щебетала с ним больше. Возможно, на это повлияла ее болезнь. В любом случае, в Колорадо, как рассказывали, были веселые женщины, и Колорадо был местом, куда его влекло.

Над ним из темной комнаты Мэгги наблюдала за его отъездом. Ньют начал плакать и плакал, пока не заснул. Мэгги наблюдала через затемненное окно, как Джейк прощался. Она намеренно выключила свет, чтобы Джейк снова не примчался к ней, смущенный, печальный, назойливый. В одно мгновение он хотел, чтобы она благословила его отъезд, в следующее — чтобы она вышла за него замуж и оставила его в Остине. В любом настроении он искал ее благосклонности, хотел, чтобы она легла с ним. Уже много месяцев Мэгги не чувствовала себя хорошо. У нее был кашель, который не покидал ее. Она выполняла свою работу и ухаживала за своим ребенком, но теперь у нее редко появлялись силы, чтобы потворствовать капризам Джейка Спуна или его нуждам.

Хотя Мэгги и знала, что ей будет не хватать Джейка — она чувствовала какую-то печаль, когда он проехал под ее окном — она также чувствовала облегчение от того, что он уезжает.

Он был очень внимательным, но его присутствие рядом с нею вызывало чувство, что у нее двое детей, и у нее больше не хватало сил на него. Она никогда не могла до конца понять, чего хочет Джейк, хотя и пыталась. Конечно, у нее теперь не было никого, чтобы нес бы ее продукты или помогал ей с садом, зато она теперь будет свободна от напряжения, связанного с непониманием того, чего хочет мужчина.

Единственным, кого она жалела, был Ньют. Джейк был Ньюту вместо отца. Жизнь Ньюта станет беднее после его отъезда. Мэгги была рада, что всем рейнджерам нравился ее сын. Они позволяли ему оставаться с ними весь день, когда находились в городе. Каждый раз, когда Мэгги кашляла, ее охватывал страх, что она умрет прежде, чем Ньют вырастет.

Что тогда будет с Ньютом? Иногда Мэгги думала, что с ее смертью Вудро смягчится и признает своего сына, но она не была уверена в этом. Много ночей она почти не спала.

Она пыталась понять природу своего кашля. Она задавалась вопросом, что будет делать ее сын, если она умрет.

По крайней мере, она знала, что ему были рады рейнджеры: Огастес, Пи Ай и Дитс.

Ньют рос с этими мужчинами, все они приложили руки к его воспитанию. Айки Риппл был мальчику как дедушка. Огастеса Мэгги знала достаточно хорошо и понимала, что, несмотря на все свое распутство и пьянство, он проследит, чтобы о Ньюте хорошо заботились.

Гас не покинет его, как и Дитс с Пи. Даже без нее Ньюту будет лучше, чем многим детям-сиротам в стране, брошенным теперь на произвол судьбы, детям, чьих родителей унесла война.

Но размышления об этом не уносили страхи Мэгги. Огастес Маккрей не был бессмертен, и другие тоже. Что, если они вынуждены будут уехать из Техаса, чтобы заработать себе на жизнь, как это сделал Джейк?

Что, если их всех убьют в стычке с индейцами?

Беспокойство о Ньюте и его будущем не позволяло Мэгги полностью сломаться, оно наполняло ее решимостью держаться. Если бы она сумела просто продержаться еще несколько лет, Ньют мог бы достаточно подрасти, чтобы получить работу. Она знала, что многим ковбоям было не больше двенадцати или тринадцати лет, когда они впервые получили работу на южных ранчо.

Улицы Остина опустели: Джейк уехал. Мэгги долгое время сидела у окна, размышляя, надеясь, глядя вниз на тихую улицу.

Затем, перед тем как лечь спать, она увидела, как Пи Ай выкатился из-под фургона, по которым он спал. Мэгги смотрела, ожидая, что он встанет и уйдет. Она никогда не видела, чтобы Пи Ай был пьян, но старые друзья, такие как Джейк Спун, не покидают отряд каждый день. Была холодная поздняя ночь. Начал моросить дождь. Мэгги задержалась у окна, думая, что Пи Ай проснется, встанет и отправится в свою ночлежку.

Но он не проснулся. Он лежал там, где упал, на улице, лицом вниз.

Мэгги легла спать, подумав, что Пи Ай в конце концов был взрослым мужчиной. Он был вечно странствующим рейнджером и, без сомнения, спал на открытом воздухе при гораздо худшей погоде и в более опасных местах, чем улицы Остина.

Такие размышления не убедили Мэгги. Мысль о Пи Ае не давала ей заснуть. Несомненно, он и раньше спал на свежем воздухе при плохой погоде, но тогда это было не на ее глазах. Наконец она встала, достала тяжелое стеганое одеяло из своего кедрового комода, спустилась вниз по лестнице, прошла несколько шагов, укрыла Пи одеялом и развернула его так, чтобы его ноги больше не лежали поперек улицы, где фургон мог переехать их, как в случае с сенатором, который потерял руку.

На следующее утро, когда Мэгги спустилась, чтобы забрать свое стеганое одеяло, Пи Ай сидел, прислонившись спиной к колесу фургона, и имел вид человека с пошатнувшимся здоровьем и упавшего духом.