Луна команчей

— Твоя Джерси и член Дэлримпла — не совсем одно и то же, по крайней мере в глазах Бостона, — сообщил ей Скалл. Недавно он вынужден был отвернуть все портреты Скаллов лицом к стене, препятствуя тому, чтобы Айнес уничтожила их своим жестким арапником.

Молодой Ожеро так и не появился, но спустя немного времени Скалл услышал в прихожей шаги, нерешительные и не похожие на шаги военного. Он отставил свой турецкий кофе и вышел из кабинета как раз вовремя, чтобы встретить худого, сгорбленного полковника армии Соединенных Штатов, шедшего по почти бесконечному коридору.

— Я здесь, полковник. Мы потеряли нашего дворецкого, как вы знаете, — сказал Скалл.

— Я полковник Соулт, — сказал мужчина. — Мы встречались некоторое время спустя после Виксберга[31], но я не думаю, что вы меня помните. Звучит С о у л т — это часто путают с «Солт». В юности меня называли «Соленым» из-за этой путаницы[32].

Скалл не помнил этого человека, но он действительно вспомнил, что видел фамилию «Соулт» на списке личного состава или в каком-то документе.

— Сэмюель Соулт, не так ли? — спросил он и увидел, в какой восторг пришел человек с землистым цветом лица.

— О, да, это я, Сэм Соулт, — ответил он, пожимая руку Скалла.

— Что привело вас в наш старый Бостон, полковник Соулт? — спросил Скалл, как только они устроились в его кабинете. Угрюмый повар даже принес полковнику Соулту чашку крепкого кофе по-турецки, к которому генерал Скалл теперь пристрастился.

Скалл был в мультилинзовых темных очках, которые он носил всю войну — очках, за которые он получил свое прозвище Шоры Скалл. Прикосновением своего пальца он мог отрегулировать оттенок и толщину линз, чтобы компенсировать любую интенсивность света. В кабинете в это время был беспорядок. Скалл видел, что беспорядок немного озадачил аккуратного полковника. Но к концу войны Скалла лихорадило от нетерпения вернуться к книге, которую он начал писать, когда вспыхнул конфликт: «Анатомия и функции века у млекопитающих, рептилий, рыб и птиц». В настоящее время он бороздил классических авторов, отмечая каждую ссылку на веки, даже незначительную. Высокая кипа бумаг, журналы, книги, письма, фотографии и рисунки были сброшены с кресла, в котором сейчас весьма осторожно сидел полковник Соулт.

— Меня прислали, сэр, прислали генералы, — сказал полковник Соулт. — Вы покинули передовую очень быстро, как только мир был заключен.

— Это так, я не тот человек, который будет ждать, — ответил Скалл. — Война закончилась, а детали можно оставить чиновникам. Я пишу книгу, как вы видите, книгу о веках, заброшенный труд. Пока я не потерял свои собственные веки, я не понимал, насколько труд заброшен. Мне не терпелось добраться до нее. Я надеюсь, что вы проделали весь этот путь не для того, чтобы оторвать меня от моих исследований, полковник Соулт.

— Ну, меня послали генералы, — признался полковник Соулт. — Они полагают, что вы тот человек, который может взять Запад, и я полагаю, что это общее мнение.

Полковник почти заикался от волнения.

— Взять Запад? Где его взять? – спросил Скалл.

— То есть я хотел сказать, оказать помощь в этом, — ответил полковник. — Генерал Грант и генерал Шерман понимают, что вы именно тот человек.

— Что генерал Шерман думает по этому поводу? — спросил Скалл.

Он знал, что грубый Шерман, скорее всего, не был инициатором и не поддерживал его кандидатуру на столь важный пост.

— Не знаю, консультировались ли с Шерманом, — признался полковник. — Если вы не возьмете Запад, то, может быть, хотя бы возьмете Техас? Дикари там требуют твердой руки, и граница не полностью умиротворена, если верить отчетам.

— Нет, дикари в Техасе сломлены, — твердо заявил Скалл. — Я не сомневаюсь, что есть несколько свободных групп, но они не продержатся долго. Что касается границы, то, на мой взгляд, мы никогда не должны сомневаться в том, чтобы отбирать ее в первую очередь у Мексики. В любом случае, там только колючки и мескитовые деревья.

Он высказал это мнение, а затем указал своими толстыми шорами на дрожащего полковника и швырнул фразу.

— Вы скверный образец полковника, Сэм Соулт, — сказал Скалл. — Сначала вы предлагаете мне Запад и затем понижаете меня до Техаса, прежде чем я даже отклонил первое предложение. Все, что о чем я спросил, это о мнении генерала Шермана, которое вы, очевидно, не знаете.

— О, прошу прощения, генерал. Полагаю, что я не привык к такому сладкому кофе, — сказал полковник, ошеломленный грубой бестактностью, которую он только что допустил. — Ваш тон, когда я предложил весь Запад, не был обнадеживающим. Конечно, если вы возьмете весь Запад, генералы будут рады.

— Нет, сэр, увольте, — сказало Скалл. — Пусть генерал Шерман управляет Западом. Я думаю, что сиу и шайенны обеспечат ему веселую погоню еще на несколько лет.

— Не думаю, что он тоже хочет этого, — сказал полковник удрученно. — Генерал Шерман не объявил о своих намерениях.

— Если Шерман не возьмет его, тогда отдайте, кому хотите, — сказал Скалл. — Я сомневаюсь, что северные племена продержатся десять лет, если вообще продержатся так долго.