Лунатики

Не следует забывать, что каноник Коппернигк во всей своей "Книге Обращений" отметил всего лишь двадцать семь собственных наблюдений; во всем остальном он полагался на данные Гиппарха, Птолемея и других. Вплоть до Тихо подобная практика была широко распространена. При этом считалось гарантированным, что планетарные таблицы для календарных и навигационных целей должны быть максимально точными; но наряду с ограниченными данными, требуемыми для этих практических причин, необходимость в точности была понята не всеми. Подобное отношение, не совсем понятное для современного ума, частично возникло в соответствии с аристотелевской традицией с ее акцентом на качественные, а не на количественные измерения; при подобной ментальной установке только уж совершенно эксцентричный тип мог бы интересоваться точностью ради точности. С другой стороны, более специфической, геометрия небес, состоящая из циклов и эпициклов, и не требовала множества или даже высокой точности данных, а все по той простой причине, что окружность определяется, когда известны ее центр и одна-единственная точка на самой окружности, или же, если центр неизвестен, ее можно строго определить всего лишь по тем точкам на окружности. В большей степени, этого было достаточно для определения положения планеты в нескольких характерных точках ее орбиты, после чего расположить эпициклы деференты таким образом, чтобы наиболее благоприятно "сохранить явление". Если умственно взглянуть на другую сторону водораздела, посвящение Тихо измерениям, долям минуты дуги, может представляться весьма оригинальным. Не удивительно, что Кеплер называл его Фениксом Астрономии.

С другой же стороны, если Тихо и опережал свое время, он был всего лишь на шаг впереди Кеплера. Мы уже видели, как Кеплер стремился получить результаты наблюдений Тихо, точные данные по средним расстояниям и эксцентриситетам. Столетием ранее, Кеплер, скорее всего, почил бы на лаврах за решение космической тайны и совершенно не брал бы в голову все те мелкие несоответствия с наблюдаемыми фактами; но подобное метафизическое куртуазное отношение к реальным фактам среди продвинутых умов этого времени уже было недопустимым. Океанская навигация, совершенствование точности магнитных компасов и часов, равно как и общий прогресс в технологиях сотворили новый климат уважения к твердым фактам и точным измерениям. Таким образом, к примеру, споры между коперниканской и птолемеевской системами решались теперь не одними только теоретическими размышлениями; и Кеплер, и Тихо, независимо друг от друга, решили, что судьей будет эксперимент, и они пытались установить с помощью измерений, существует или не существует звездный параллакс.

Одной из причин постоянного поиска максимально возможной точности, на самом деле было желание Тихо проверить действенность системы Коперника. Но, возможно, подспудно за этим стояла более глубокая потребность. Педантичное терпение, точность ради точности для него были формой религиозной веры. Первым серьезным переживанием для него стало осознание того, что астрономические события могут быть точно предсказаны; вторым стало событие совершенно противоположного толка.. 17 августа 1563 года, когда Тихо исполнилось семнадцать лет, а Ведель заснул, молодой наблюдатель увидел, что Сатурн и Юпитер настолько близки, что их почти нельзя было различить. Браге просмотрел свои планетарные таблицы и открыл, что альфонсовы[222]

таблицы ошиблись на целый месяц относительно этого события, а таблицы Коперника – на несколько дней. Такое положение вещей было просто шокирующим и недопустимым. Уж если звездочеты, о которых его семья была столь низкого мнения, не смогла сделать ничего лучшего, тогда пускай датский аристократ покажет всем, как надлежит делать.

И он показал всем, применив методики и инструменты, которых мир еще не видел.

2. Новая звезда

Когда Тихо исполнилось двадцать шесть лет, он посчитал свое образование завершенным, после чего возвратился в Данию. Последующие пять лет, вплоть до 1575 года, он поначалу жил в семейном имении в Кнудструпе, потом с дядей, Штеен Билле, единственным в семье, принимавшим извращенное хобби племянника. Штеен основал первую бумагоделательную фабрику и стеклянную мастерскую в Дании, и даже серьезно занимался алхимией, в чем Тихо ему помогал.

Как и Кеплер, Тихо одной ногой стоял в прошлом и был предан астрологии и алхимии. Как и Кеплер, он стал придворным астрологом, и ему очень много времени приходилось напрасно тратить на составление гороскопов для покровителей и друзей; как и Кеплер, он занимался этим, держа фигу в кармане, считая всех остальных астрологов шарлатанами; тем не менее, он и сам был глубоко убежден в том, что звезды влияют на характер и судьбу человека, хотя никто точно не знает, каким образом. Правда, в отличие от Кеплера, его вера в астрологию исходила не из мистицизма – который был абсолютно чуждым его властной натуре – но из чистейшей воды суеверий.