Лунатики

В дни Вавилона наука и магия, составление календаря и предсказания находились в неразрушимом единстве. Ионийцы отделили зерна от плевел; они восприняли вавилонскую астрономию и отвергли астрологию. Но тремя столетиями спустя, в состоянии духовного банкротства после македонских завоеваний, "астрология заразила эллинистический разум, как новая болезнь, что поражает жителей отдаленного острова" (Гилберт Мюррей "Пять стадий греческой религии", Лондон, 1935, стр. 144). Это же явление повторилось и после падения Римской империи. Средневековые ландшафты заросли сорняками астрологии и алхимии, вторгшимися на развалины заброшенных наук. Когда строительство началось заново, эти сорняки смешались со строительными материалами, так что понадобились столетия, чтобы отчистить те[109].

Но средневековое болезненное привыкание к астрологии нельзя назвать только лишь знаком "нервного срыва". По словам Аристотеля, все, что случается в подлунном мире, вызвано и управляется движением небесных сфер. Эта догма служила логическим обоснованием для защитников астрологии, как во времена античности, так и в средневековье. Только родство между астрологическими рассуждениями и метафизикой Аристотеля заходит дальше. В отсутствии количественных законов и при случайности связей, последователь Аристотеля рассуждает в терминах родства и соответствия между "формами" или "природами" либо "сущностями" вещей; он классифицирует их по категориям и подкатегориям; путем дедукции он действует по аналогиям, которые часто являются метафорическими или аллегорическими, а то и чисто словесными. Астрология и алхимия восприняли те же самые методы, разве что более вольно, с большим воображением, отказываясь от академической педантичности. Если астрология с алхимией и были сорняками, то средневековая наука сама была заражена сорняками настолько, что крайне сложно было бы прочертить между ними границу. Мы еще увидим, как Кеплер, основатель современной астрономии, хронически не мог разделить их. Так что и не удивительно, что "влияния", "симпатии" и "связи" между планетами и минералами, настроениями и темпераментами играли столь значительную роль в средневековой вселенной, поскольку они были полуофициальным дополнением к Великой Цепи Бытия.

4. Резюме

"В 1500 году Европа знала меньше, чем Архимед, который умер в 212 году до рождества Христова", отмечает Уайтхед в первых же страницах своего классического труда ("Наука и современный мир", стр. 7).

Сейчас я попытаюсь кратко резюмировать основные препятствия, которые удерживали прогресс науки в течение столь долгого времени. Первым было расщепление мира на две сферы, а также расщепление разума, ставшее результатом первого. Вторым была догма геоцентризма, слепой взгляд, обращенный на многообещающую линию мыслей, которая началась с пифагорейцев, но столь резко остановившуюся после Аристарха Самосского. Третьим препятствием была догма о равномерном движении по совершенным окружностям. Четвертым был развод наук с математикой. Пятой помехой была невозможность понять то, что в то время как покоящееся тело стремится оставаться в покое, движущееся тело стремится оставаться в состоянии движения.

Основным достижением начала научной революции было избавление от этих пяти основных препятствий. По большей мере это было осуществлено силами трех человек: Коперника, Кеплера и Галилея. После этого открылась дорога ньютоновскому синтезу; и уже отсюда со все возрастающей скоростью мы путешествует по направлению к атомной эре. Здесь находилась самая главная поворотная точка в истории; именно она привела к наиболее радикальным переменам в существовании, чем могло бы дать нам приобретение третьего глаза или присвоение иных биологических мутаций.

В данной точке метод и стиль данного изложения изменится. Акцент сместится с эволюции космических идей на личности, которые несут ответственность за это. В то же самое время мы погрузимся в совершенно новый пейзаж, цветущий совершенно в ином климате: Ренессанс пятнадцатого века нашей эры. Неожиданное перемещение оставит кое-какие пробелы в непрерывности рассказа, но они будут заполнены, когда появится случай для этого.

Тем не менее, первый из пионеров этой новой эры не принадлежит ей, он вырос в эре старой. Пускай и рожденный в эпоху Возрождения, это был человек средневековья: преследуемый своими страхами, направляемый собственными комплексами, робкий, консервативный клирик, который начал революцию вопреки собственной воле.

ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА КО ВТОРОЙ ЧАСТИ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: НЕРЕШИТЕЛЬНЫЙ КАНОНИК

1. ЖИЗНЬ КОПЕРНИКА

1. Мистификатор