Лунные кружева, серебряные нити

Я, даже не задавшись вопросом, к чему всё это приведёт, и каковы последствия, в порыве необъяснимого азарта, и, несомненно, дурости, помогла Теоне влить в старушку зелье, не встретив ни малейшего сопротивления с её стороны. Похлопав её по щекам, чтобы удостовериться, что она пришла в себя, и можно без угрызений совести покинуть башню, я снова услышала за собой неприятный треск одного из приближающихся шаров, упорно не желающих растворяться в воздухе. Обернувшись на звук, я так и замерла: искрящийся шар, бешено вращаясь и набирая скорость, резко изменил свою траекторию и, стремительно пронёсшись перед моим носом, врезался в не успевшую сориентироваться Теону, разлетаясь снопом мелких серебристых брызг. Девушка мгновенно рухнула на пол.

Тряся за плечи лежащую оцепеневшую Теону, я ощутила в руках сильное покалывание и даже жжение, словно сотни пчёл впились в них одновременно. Поняв, что самой мне не справиться, я поспешила за помощью.

Умудрённая жизненным опытом Райна первым делом истребила носящиеся в воздухе светящиеся шары, а уж затем приблизилась к откинувшейся на спинку кресла Луноликой, потихоньку приходящей в себя и безучастно рассматривающей резные стены. Другие женщины занялись пострадавшей Теоной, налаживая циркуляцию жизненной силы и энергии в её теле, пока та совсем не покинула его.

— Что здесь произошло? — воззрилась на меня Райна, проникая, казалось, взглядом в самую душу.

— Ничего особенного, — чувствуя себя нашкодившей девчонкой, я опустила глаза и едва не зашаркала ногой по каменному полу.

— Это что? — она взяла со стола пустой пузырёк и принюхалась. — Твоё?

— Нет…

— Я не поняла… Зелье… Его что, Луноликая выпила?

— Так и есть.

— Весь пузырёк? — Райна нервно захлопала глазами. — Ничего передать не просила? Не объясняла, почему она это сделала?

— Для всеобщего блага…

— Всю склянку?! Мать моя, Богиня! Как же мы теперь ей память-то вернём?! Похоже, придётся избирать новую Луноликую…

Когда женщины, приведя Теону в чувства, отправились за носилками для обеих пострадавших, я присела на пол рядом, взяв девушку за руку.

— Похоже, от судьбы не уйдёшь, — слабо улыбнулась она. — Моя жизнь всё равно оказалась разменной монетой.

— Глупости, тебя быстро поставят на ноги.

— Только про всё тут случившееся тс-с… Никому ни слова. Как там говорила старуха? Ради всеобщего блага, высоких идеалов и всё такое, — зашептала девушка. — Мы и сами ничего не помним, да, Лада? Красивое имя… Я думала, оно моё — так назвал меня тот парень в каталажке…

— В смысле?

— Ну, когда меня пытались затолкать в камеру — она оказалась уже занятой. Находившийся в ней парень бросился ко мне… Не разглядел, наверное, в темноте.

— А как он выглядел? — моё сердце бешено заколотилось.

— Не помню. Не до этого было.

— Теона! — не оставляла я в покое потерпевшую, которую две женщины погрузили на плотную ткань и начали выносить из башни. — Что еще он сказал?

— Ничего. Стражник, видя, что камера занята, поволок меня дальше.

— Волосы у него тёмные? Глаза зелёные? — я вприпрыжку бежала следом.

— Да не рассматривала я! Но весьма приятной наружности — это точно.

— А ты не очень обидишься, если я оставлю тебя, чтобы сгонять в Вышеград? — в моей душе снова затеплилась надежда, хоть и слабая. — Прости, если сможешь.

— Езжай. Пусть всё станет на свои места хотя бы в твоей жизни.

Подумав, я вернулась в опустевшую башню и сгребла со стола все имеющиеся там свитки, бумаги и письма, не забыв порыться и в ящиках. Зачем зря волновать старуху и её окружение? Пусть попивают мятный чаёк, составляют гороскопы и рассуждают о смысле жизни, а политикой пусть монархи занимаются. Спрятав всё это богатство под плащ, я решительно вышла за ворота.

ГЛАВА 28

Искушение сдаться особенно сильно перед победой.

(галтийская народная мудрость)

— Вы пришли сообщить о времени аудиенции? — виконт нетерпеливо выскочил из кареты под дождь.

— Совсем наоборот. Всё отменяется. Винсент, нам срочно нужно в Вышеград!

— Что за вздор. Я не предстану перед королём с пустыми руками!

— Тогда можете передать ему вот это, — забравшись в карету, я бросила ему на колени кипу бумаг. — Если найдёте что-либо, касающееся Воларии, просьба отдать мне.

— Что вы хотите этим сказать?

Я детально обрисовала Гдышеку всю ситуацию, не забыв подробно описать проделки сумасшедшей старухи.

— Неслыханная дерзость. Просто государство в государстве какое-то. Нужно срочно созывать следственную комиссию и разбираться во всём, уверен, удастся разоблачить и остальных.

— Кого? Я сомневаюсь, что кто-либо был в курсе событий. Она использовала в своих целях всех, кто попадался под руку, не гнушаясь ни чем.

— Но узнав, в чём корень несчастий, государь прикажет готовить пушки, дабы разнести эту Обитель.

— Давайте сделаем так: скажите своему королю, что старушенция, одна-единственная умеющая укрощать противников, скоропостижно скончалась, не успев передать свои знания и не дождавшись нас. Остальные же, кроме, как ворожить, ничего и не умеют.