Читаем Мадонна полностью

Не важно, что Гомер был слеп.А может, так и проще…Когда стихи уже – как хлеб,они вкусней на ощупь.Когда строка в руке – как вещь,а не туманный символ…Гомер был слеп, и был он весь —в словах произносимых.В них все деянию равно.В них нет игры и фальши.В них то, что – там, давным-давно,и то, что будет дальше.Слепцу орали: – Замолчи! —Но, не тупясь, не старясь,стихи ломались, как мечи,и все-таки остались.Они пришли издалека,шагнув из утра в утро,позелененные слегка,как бронзовая утварь.Они – страннейшая из мер,что в мир несем собою…
Гомер был слеп, и он умеллюбить слепой любовью.И мир, который он любилчутьем неистребимым,не черным был, не белым был,а просто был любимым.А в уши грохот войн гремел,и ветер смерти веял…Но слепо утверждал Гомертот мир, в который верил.…И мы, задорные певцылюбви, добра и веры,порой такие же слепцы,хотя и не Гомеры.А жизнь сурова и трезва,и – не переиначить!Куда вы ломитесь, слова,из глубины незрячей?Из бездны белого листа,из чистой, серебристой, —юродивые, босота,слепые бандуристы…

«…Сказал неумолимо – как отрезал…»

Памяти М. Луконина

…Сказал неумолимо – как отрезал,что книгу назвала неинтересно.«А эти вот стишки —ни к черту вовсе…»Мне было в эту пору двадцать восемь.Не зло звучало это и не черство,а это мной, моей судьбой болелото самое и братство, и отцовство,что стать такой, как стала, повелело.А годы шли.Как тяжело призванье!По строчкамднибез состраданьямчатся.«Вот, Миша, слышишь?Лучшее названье!»Но до тебя уже не докричаться.«Вот, Миша, —может, лучшее творенье…»Но кем-то кончен путь —
а кем-то начат.…И бедное мое стихотвореньеопущеннымиплечикамиплачет.

Два имени

…Жили свободно, искали теплаи не пугались обмана.Жизнь непроста, но легенда светла,свято:Марина и Анна.Были ошибки и просто грехи.Правда – в оброненной фразе,что вырастали из сора стихи,не из духов, а из грязи.Я обитала в безбожной стране,где, что от храма, —под бритву!И заменяли их строки вполнеБиблию,Бога,молитву.Мне это знание тоже дано,
музыка слов-откровений.Может, живу и не слишком грешно,но и таланта помене.С тем, что наш крест не из легких,смирюсь,верую и уповаю,в церкви вселенской стихами молюсь,душу свою умываю.Дивный пример,утешающий звук,магия жеста и стана,гордых имен, убедительных рук,строгих:Марина и Анна.Как и у них, путь —и выбора нет.С неба не сыплется манна.Но осеняет спасительный светвечных:Марина и Анна.

Запоздалое заклинание

Памяти В. Высоцкого

Перейти на страницу:

Все книги серии Стихи и песни. Премия народного признания

Похожие книги

Река Ванчуань
Река Ванчуань

Настоящее издание наиболее полно представляет творчество великого китайского поэта и художника Ван Вэя (701–761 гг). В издание вошли практически все существующие на сегодняшний день переводы его произведений, выполненные такими мастерами как акад. В. М. Алексеев, Ю. К. Щуцкий, акад. Н. И. Конрад, В. Н. Маркова, А. И. Гитович, А. А. Штейнберг, В. Т. Сухоруков, Л. Н. Меньшиков, Б. Б. Вахтин, В. В. Мазепус, А. Г. Сторожук, А. В. Матвеев.В приложениях представлены: циклы Ван Вэя и Пэй Ди «Река Ванчуань» в антологии переводов; приписываемый Ван Вэю катехизис живописи в переводе акад. В. М. Алексеева; творчество поэтов из круга Ван Вэя в антологии переводов; исследование и переводы буддийских текстов Ван Вэя, выполненные Г. Б. Дагдановым.Целый ряд переводов публикуются впервые.Издание рассчитано на самый широкий круг читателей.

Ван Вэй , Ван Вэй

Поэзия / Стихи и поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия