Читаем Мадонна полностью

Назначенье – художник.Среди прочих его укажите,средь ученых, дотошных:утешитель, шаман, небожитель.Ничего не разрушив,не нарушив, не злясь, не бастуя,только делает душиаккуратно, как делают стулья.Как хлебы выпекают,как, забыв о нажимах, наживах,за порог выбегаютв луч рассвета, под нежность снежинок.Нам, художникам, просто.Где сломает мозги кто угодно,нам неймется, поетсяи в пространстве, и в клеткесвободно.На спасительный дождик
откликается сущее наше.И шагает художник,воротник, как подросток, поднявши.Не дрожит и не тужит,никому не грозит, не карает,запускает по лужамсвой бессмертный бумажный кораблик.

Свои

Памяти Володи Корнилова

1.

Простите все, кого люблю,с кем я бывала невнимательна, —свои! – то ласково, то матерно,то – до небес, а то – к нулю.Когда я буду в дальнем, том,где судит только Бог повинного,откроете – потом, потом! —на все любовь меня подвигнула.И если опыт мой ценим,
не вслед, рыданьями напрасными —при жизни именно к своимвы будьте бережны и ласковы!

2.

Отчего этот воздух так горек и кисл,отчего сквозь прикрытые векиоткрывается суть, открывается смысл —для того, чтоб закрыться навеки?Но шумит надо мной, за спиной пара крыл,отвергая опоры, перила,для того, чтобы то, что ты мне приоткрыл,для себя до конца я открыла.

«Я не согласна с нею…»

Памяти Ю.Д.

Я не согласна с нею.Зачем она ушла?Она была сложнее,нежней, чем я, была.
Сама за край предела,хоть это и грешно,ушла, не захотеладосматривать кино.А для меня – не пытка,что время бьёт и злит,Я больше любопытна,чем опыт мне велит.Нескладно и накладно…Но я в который разпрошу судьбу: «Ну, ладно, —ещё один сеанс!»И шаг несу упругок неясной цели той…Прости меня, подруга,под вечною плитой.

«У вдов друзей…»

У вдов друзейпечальное житье.
От этой доли некуда деваться:век помнить назначение свое —писательской женою оставаться.Она тогда сияла и цвела —особая порода, племя, раса.При старом муже девочкой была,теперь сама стара и седовласа.Когда их соберется больше двух,неважно, что мы их героев хаем,они стихи мужей читают вслух,их прозу поминают с придыханьем.Восходят позабытые слова.Вдова больных и светлых слез не прячет!И я – вдова,и я еще жива.А обо мне хоть кто-нибудь заплачет?

Защищаюсь

Р. Рудашевскому

Перейти на страницу:

Все книги серии Стихи и песни. Премия народного признания

Похожие книги

Река Ванчуань
Река Ванчуань

Настоящее издание наиболее полно представляет творчество великого китайского поэта и художника Ван Вэя (701–761 гг). В издание вошли практически все существующие на сегодняшний день переводы его произведений, выполненные такими мастерами как акад. В. М. Алексеев, Ю. К. Щуцкий, акад. Н. И. Конрад, В. Н. Маркова, А. И. Гитович, А. А. Штейнберг, В. Т. Сухоруков, Л. Н. Меньшиков, Б. Б. Вахтин, В. В. Мазепус, А. Г. Сторожук, А. В. Матвеев.В приложениях представлены: циклы Ван Вэя и Пэй Ди «Река Ванчуань» в антологии переводов; приписываемый Ван Вэю катехизис живописи в переводе акад. В. М. Алексеева; творчество поэтов из круга Ван Вэя в антологии переводов; исследование и переводы буддийских текстов Ван Вэя, выполненные Г. Б. Дагдановым.Целый ряд переводов публикуются впервые.Издание рассчитано на самый широкий круг читателей.

Ван Вэй , Ван Вэй

Поэзия / Стихи и поэзия
Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия