Магические узы

Ветров промолчал, и Богдан свирепо глянул на него, захлебываясь раздражением. В этот момент, затаившись на краешке сознания брата, я во все глаза рассматривала Ратмира и не узнавала, ведь его и в обычные дни бесстрастное лицо теперь вовсе походило на бездушную маску. Челюсти сжаты, а желтые глаза с огромным зрачком, расширившимся от полумглы, казались мертвыми и страшными.

− И чего ты молчишь? − прошипел Богдан.

− Ни хрена ты не знаешь своей сестры, − хмыкнул Ветров в ответ, и в этот момент две руки, брата и Ратмира, одновременно толкнули створки высоких дверей. Изнутри хлынул бе-лый неживой свет, и меня ослепило…

… Я снова стала собой, и поняла, что болтаюсь тряпичной куклой, перекинутой через плечо вновь пленившего меня аггела. Под его сапогами хрустела черепица, и мощную фигуру неустойчиво шатало. Вокруг разливалась холодная темнота, и тюремщик, осторожно ступая, громко пыхтел. Его рука прижимала меня, стараясь удержать в одном положении, отчего желудок до боли сдавливало.

Стараясь освободиться от цапкой хватки, я взвизгнула и задергалась из последних сил. От неожиданности аггел выпустил меня, роняя на крышу. Не давая очухаться от головокружи-тельного падения, он, свирепо рыча, вцепился в мое запястье, где под рукавом прятался брас-лет. Мое сердце ухнуло, а беспощадный противник остолбенел. Его еще секунду назад скор-ченная физиономия разгладилась, сошедшиеся у переносицы брови разошлись, взгляд стал бес-смысленным. В изумлении я хлопнула ресницами и просто сказала:

− Отпусти.

Горячие пальцы с черными ногтями мгновенно разжались, и, шипя, я растерла руку. Аг-гел стоял передо мной истуканом, вытянув руки по швам и ссутулившись. В нем не осталось ни капли кровожадности.

− Покрутись, − изогнув брови, приказала я, и тот послушным ягненком повернулся во-круг своей оси, а потом замер, ожидая следующего веления. Похоже, сейчас по моему приказу он был готов даже спрыгнуть с крыши или станцевать польку.

Тут все встало на свои места. Однажды Док сказал, что аггелы очень тонко реагируют на черную магию и подчиняются ей. Прихвостень Златоцвета коснулся браслета, а потом его мозги, если, конечно, они у него имелись, отрубило. Господи, да если бы я раньше знала о столь полезном побочном эффекте побрякушки, то сама со всеми похитителями поздоровалась бы за руку! Интересно, насколько хватит магического импульса?

− Подержись, − протянула я руку, и пальцы аггела очень трепетно сжались на браслете, словно боясь сломать тонкие косточки запястья. — Отпускай.

Противник и не думал сопротивляться.

− Лихо одноглазое, выведи меня из особняка, − скомандовала я, не веря собственному счастью. Все оказалось настолько просто, что захотелось петь от радости и хлопать в ладоши, а заодно расцеловать похитителя в обе горячие щеки.

Беспрекословно подчиняясь, он побрел к разбитому окну, и длинный хвост волочился за ним безжизненной змеей. Я едва подавила в себе мстительное желание хорошенько его отда-вить.

С превеликой осторожностью аггел помог мне забраться обратно в комнату, а потом не-мым телохранителем повел по пустынному коридору к широкой полукруглой лестнице, крыльями сбегавшей в огромный холл. С потолка на толстых цепях спускалась старинная люстра, и внутри плафонов в форме рожков бились мелкие шарики света. Свобода маячила совсем близко, всего в паре десятков ступенек. Я занесла ногу и исчезла…

… За большим красного дерева столом сидел незнакомый мне, но прекрасно известный Богдану мужчина с опрятной аккуратно подстриженной бородкой и в дорогом костюме-тройке. В темных волосах серебрилась заметная седина. Он смотрел на меня, боже мой, конечно, на моего старшего брата с усталым пониманием.

Вокруг пахло пылью старинных фолиантов, и витал едва уловимый аромат вишневого табака. Кабинет утопал в ярком свете, и блики играли на стеклянных витринах книжных шка-фов. Окна закрывали темные портьеры, пряча присутствовавших в комнате от любопытных взоров с улицы. На стене над головой у мужчины переливался знак четырехлистного клевера, а ниже вилась надпись на языке аггелов. Я не знала латыни, зато Богдан свободно разговаривал на ней, а потому смысл фразы мне открылся тут же: 'Мы всегда стремимся к запретному и же-лаем недозволенного'.

− У нас может возникнуть проблема, − произнес мужчина. Похоже, меня перекинуло к брату уже в середине беседы.

− Говори, − резкий голос Ратмира вновь заставил меня вздрогнуть. Мне отчаянно хоте-лось увидеть его, но Богдан разглядывал Свечку, которая с язвительной торжествующей ус-мешкой на ярко накрашенных губах, стояла позади стула хозяина кабинета.

− Ее тело могло впитать черную магию браслета.

− Я предупреждала тебя, Ветров! − беспардонно вклинилась в беседу Свеча, не скрывая сарказма.

Мужчина с бородкой резко поднял руку, одним легким взмахом заставляя дамочку при-кусить язык и потупиться, и продолжил:

− Если это так, то браслет, который она носит, станет бесполезной побрякушкой, когда твоя сестра, Истомин, ее снимает.