Магические узы

Кажется, я пришла в себя, когда уже повернула латунную ручку на двери в комнату Ратмира. В сумрак коридора выплеснулся теплый желтый свет, ослепивший меня на мгновение. Глаза непроизвольно сощурились, дрожащие пальцы схватились за ворот рубахи, стискивая его. Обнаженный по пояс мужчина, полулежавший на кровати, резко вскинулся, оторвавшись от чтения. Сильная рука с татуировкой на запястье дернулась к самострелу на прикроватной тумбочке. В следующее мгновение, распознав в нежданном госте меня, Ратмир расслабился, напряженный взор сменился вопросительным.

Мы молчали, и, надо сказать, пауза становилась просто непристойной. Я колебалась, а Ратмир, пряча самую ненавистную из своих понимающих улыбок, закрыл книгу, лежавшую на коленях, и приготовился слушать. Он выглядел до крайности взрослым и недоступным, а еще притягательным. Мне хотелось его всего, даже дурацкие рожки, торчавшие из-под спутанных волос!

Готовая дать деру, если расклад хотя бы просто покажется паршивым, я, помолчав, кив-нула:

− У тебя очень большая квартира, − черные брови мужчины изогнулись, глаза блеснули лукавством, пришлось объяснить: − хотела найти кухню, но заблудилась.

Ратмир кашлянул в кулак, маскируя смех, и спросил:

− Как ты проскочила мимо своего стража?

− Богдан решил немного провериться, − произнесла я, пристально глядя в лицо Ветрову, и повернула ключ в замке, запирая дверь. В повисшей тишине щелчок показался неожиданно громким, как выстрел. Улыбка моментально сошла с губ Ратмира, зато появилось новое мною пока еще плохо изученное выражение пристального внимания.

− Я тут подумала, если вдруг ничего не выйдет…

− Ты должна отказаться прямо сейчас. Едем обратно в Орден, − перебил он меня и дер-нулся, намереваясь подняться.

− Поздно, − остановила я его, махнув рукой. − Хотя бы ты не начинай.

У меня не получилось выдержать его пытливого взгляда, я отвернулась. Ветров следил за мной, не подгонял и не пытался заговорить. Он не пропускал ни одного моего движения, по-зволяя разглядеть дипломы в стеклянных рамках на стене, провести пальчиком по обтрепанным корешкам томиков, стоявших на скрывавшем одну из стен стеллаже.

− У тебя очень много книг, − я не узнала собственного голоса, низкого с незнакомыми нотками.

− Их еще мой дед собирал, − последовал ответ.

− Дед, значит, − кивнула я и без спроса взяла с газетного столика тонкую папочку. Внутри лежала одна единственная фотография − моя. На высоких каблуках и наряженная в уз-кую юбку я шла по мощеному тротуару, прижимая к уху коммуникатор, а ветер, не щадя ук-ладки, трепал густые русые волосы. На коленке красовалась ссадина, а из разодранного риди-кюля едва ли не сыпались глупые женские мелочи и бутерброды в хрустящей бумаге, по сей день портившиеся на дне сумки. На фото я кривилась в недовольной гримасе и морщила нос. Похоже, опять оставляла на автоответчике Богдана сто тысячное послание. Прямо сейчас мне казалось, что наша первая встреча с Ратмиром случилась в другой жизни.

Я продемонстрировала фотографию Ветрову. Тот, нахмурившись, скрестил руки на гру-ди, словно бы готовясь к ссоре, и склонил голову набок. Папочка полетела обратно на газетный столик туда, где ей и было место − в прошлом.

− Твой дед тоже преподавал историю? − полюбопытствовала я, стараясь развеять воз-никшее напряжение. Воздух густел, в нем ощущался накал, как будто проскакивали невидимые искры.

− Литературу.

− Ты знаешь, − я сделала к кровати медленный шаг, а пальчики расстегнули верхнюю пуговицу на вороте, − это, конечно, очень глупо глубокой ночью обсуждать родственников, но Богдан открыл мне страшный секрет − твой дед, оказывается, был чистокровным аггелом и у него был хвост.

− Твой брат не соврал, − отозвался Ратмир, а потом, нахмурившись, с наигранным не-пониманием уточнил: − Что ты делаешь?

− А на что это похоже? — в притворном недоумении округлила я глаза и расстегнула еще одну пуговицу.

Ратмир тихо хмыкнул. На губах заиграла та самая улыбка, которую я жаждала увидеть с той самой дрянной ночи на постоялом дворе. Ленивая, по-мужски обольстительная и много-обещающая. Отбросив сомнения, я медленно приближалась к просторному ложе, и сердце би-лось, как сумасшедшее.

− Еще Богдан сказал, что у тебя есть рога, − в моем голосе прозвучало лукавство.

− Как видишь.

− О, боже! — я передернула плечами, сбрасывая на пол рубаху. — Похоже, ты аггел?

Одежда упала к ногам неряшливой лужицей. Мужчина не сводил с меня горящих глаз и не говорил ни слова. Его долгое молчание смущало, и становилось неуютно стоять перед ним вот так, почти обнаженной.

Он резко привлек меня к себе, и в следующий момент я уже лежала на его груди. От мужского тела шел жар. Ратмир прерывисто дышал, выдавая себя. Наши лица оказались очень близко, и его взгляд, казалось, проникал под кожу. Через секунду мужчина резко перекатился, утягивая меня за собой, и навис на вытянутых руках.

− Ты уверена? — прошептал он. Глаза потемнели, а зрачки стали такими огромными, словно бы слились с черной радужкой.