Маяк потерянной надежды. Исповедь невротика

Сделав большой глоток вина, я глубоко вдохнула и сказала то, что не давало мне покоя со дня, когда я впервые оказалась в детском доме.

– Мам, пап, простите меня за все!

В ответ на меня посмотрели две удивленные пары глаз, но я продолжила:

– Я была несправедлива к вам и какое-то время даже чувствовала себя ненужной. Мой нездоровый эгоизм и глупые обиды не давали мне понять, как много вы для меня сделали и продолжаете делать. Я вас очень люблю, – повторила я второй раз за день.

После этих слов мама подвинулась ближе и крепко обняла меня, прошептав на ухо:

– Ты – самое дорогое, что у нас есть.

– Мы тебя любим и очень тобой гордимся, – добавил папа после нескольких секунд молчания, и я заметила в его глазах слезы.

И в это мгновение я вдруг четко осознала, что сколько бы километров нас ни разделяло, они – мои самые близкие люди в этом мире. И ни один человек на Земле не любит меня так искренне и безусловно, как эти люди. Конечно, не считая бабушки, – она всегда будет занимать особенное место в моей душе и в моем сердце. Я так и не успела поблагодарить ее за все, что она сделала для меня, и сказать, как сильно я ее люблю. Ведь я боялась даже подумать о том, что когда-то ее больше не будет рядом. Многие важные осознания приходят, когда уже ничего нельзя изменить.

Но у меня еще оставалась возможность исправить отношения с родителями и наверстать упущенное. Я была счастлива оттого, что могу обнять их, попросить прощения и показать, насколько они мне дороги. Теперь я знала, что ничто не вечно. Нужно наслаждаться моментами, которые дарит жизнь, оставлять в прошлом обиды и беречь своих близких. Именно для этого я и прилетела в Сочи. Никто не может знать, сколько времени отмерила нам судьба – к смерти невозможно быть готовым, и я больше не хотела жалеть о том, чего не успела из-за собственной глупости.

После ужина я поднялась в свою комнату – хотелось отдохнуть и пораньше лечь спать. Это был долгий день, сказалась и усталость от перелета. В последний раз я ночевала здесь два года назад, и с тех пор ничего не изменилось. Та же двухспальная кровать под мягким покрывалом персикового цвета, светло-голубые обои, которые когда-то давно я сама выбирала, мои детские рисунки в рамках на стенах, журнальный столик в углу, старый комод и всем сердцем любимый плюшевый медведь.

В ту ночь я засыпала с мыслью, что нахожусь в нужном месте и наконец-то поступаю правильно. За последние несколько месяцев я пережила и осознала намного больше, чем, пожалуй, за все мои тридцать лет. И, наверное, хотя бы за это я могу быть благодарна судьбе.

В субботу я проснулась по будильнику, в восемь утра и первым делом вышла на пробежку, пока не стало слишком жарко. Несмотря на ранний час, яркое солнце слепило глаза, и жизнь в городе уже вовсю кипела. Мне нужно было передохнуть от изводившего меня чувства вины, тоски и страха, переключиться хотя бы на несколько дней. Вдохнуть полной грудью и вновь почувствовать себя свободной. И то место, куда я прилетела, как нельзя лучше подходило для экстренной перезагрузки.

Когда я вернулась в дом – бодрая и полная энергии для нового дня, родители уже проснулись, и на столе меня ждал вкусный завтрак. Как в детстве, когда мы еще жили вместе и собирались за одним столом: мама, папа, я и бабушка.

Единогласно было принято решение провести день на пляже. Я наслаждалась гармонией и покоем, которые, наконец, воцарились в моей душе. Не надо было никуда бежать, ничего решать и притворяться, что я в полном порядке. Нежась под июльским солнышком на морском берегу, я разрешила своей голове ни о чем не думать, а лишь получать удовольствие. Это были одни из тех моментов, которые хочется как можно дольше хранить в памяти и возвращаться к ним в минуты тоски и отчаяния.

Поужинали мы в уютном ресторанчике на набережной, а когда позже папа отправился спать, мы с мамой остались еще посидеть на террасе. Вечер был теплый; мое состояние – расслабленным и спокойным. Наверное, поэтому, когда мама спросила, что со мной происходит, я взяла и выложила ей всю правду о моей личной трагедии. Про свою влюбленность и про то, как непросто оказалось это потерять. Видимо, я впервые была с ней так откровенна. Я вывернула душу наизнанку и не пожалела об этом – мама поняла меня. Не стала осуждать, давать непрошеные советы и задавать лишние вопросы. Молча выслушала и прижала меня к себе, как в детстве, когда я приходила к ней искать утешения.

Ее нежные руки ласково обвивали меня, а моя голова лежала на ее плече; от нее пахло ее любимыми духами, и я чувствовала себя ребенком. Наверное, впервые за всю жизнь между нами установилась настоящая духовная связь. Вот чего мне не хватало! Часть моей души вновь обрела покой. И я уверена, что то же почувствовала и мама. Вслух мы этого не произнесли. Но обе знали об этом.