Макорин жених

почты: надо написать домой, а то мать будет беспокоиться. Опустила письмо в ящик,

направилась к выходу – и столкнулась с Бережным. Глазам не поверила. Да и он уставился,

даже вход загородил, люди недовольно заворчали.

По набережной вышли на бульвар, сели на скамейку. Сообщили друг другу, как

оказались в Архангельске. Егор приехал на совещание передовых лесозаготовителей. Живёт

в гостинице на Поморской. Совещание откроется завтра, в театре.

– Видела? От морского вокзала наискосок – большущее такое здание. Вот там. А ты как

здесь очутилась?

– Учусь, Егор Павлович. В институте, в лесном. Там всё профессора, профессора...

Страсть мудрёные лекции говорят, не знаю, пойму ли всё...

Егор потрогал усы, глянул на Макору искоса.

– М-да, девка, далеко пошла. В институте! Профессора...

Макора приосанилась, сказала с важным видом:

– Лекции такие научные, ужас. Профессора ученые, с лысинами, от ума, наверно...

И не выдержала, засмеялась.

– Чудной ты, Егор Павлович. На курсах ведь я. По лесному делу.

– Всё равно добро, – сказал Егор.

Они сидели долго. Уж машины перестали гудеть на улицах, и бульвар обезлюдел.

Макора, нечаянно глянув на часы, воскликнула:

– Время-то! Скоро утро... Тут и не поймешь, когда ночь... Ты уж проводи меня, Егор

Павлович, до общежития.

Егор расправил усы, заулыбался.

– Ровно кавалер барышню провожать... Как в городе...

– Так в городе и есть. Ты что же, думаешь, все в Сузёме находишься?

– Не привычен я по-городскому обходиться. Да придётся, видно... И под ручку

полагается али нет?

– Полагается...

Тих и необычен в летнюю ночь Архангельск. Улицы пусты. Редко-редко прогромыхает

трамвай. На мостовой женщина в фартуке пылит метлой. А светло, что днём. Заря так и не

уходит с неба всю ночь. Крыши домов на той стороне реки в свете зари кажутся аловатыми.

Глянешь в сторону Соломбалы – там ажурные краны судоремонтного завода медленно

двигаются по малиновому пологу зари. А вокруг них собираются кучи облаков. Они на

глазах меняют цвет – розовые, сиреневые, палевые. Говорят, архангельские старожилы по

этим облакам предсказывают погоду. Егору и Макоре та премудрость незнакома, потому они

не обращают внимания на облака. Им ещё надо найти улицу, где стоит общежитие

техникума. А как её найти, если и спросить не у кого. Дворничиха с метлой объяснила так,

морячок показал в другую сторону. Ходили-ходили, никакого общежития не нашли.

Так их и утро застало.

– Пойдем к трамваю. Мне скоро на лекцию, да и тебе в театр, – сказала Макора.

До театра оказалось рукой подать. Макора поехала дальше. Прощаясь, она сказала:

– Заскучаешь, так приходи. В кино сходим...

Егор, соскочив с подножки, помахал ей рукой.

2

Совещание лесорубов длилось несколько дней. Макора всё время поджидала Егора. Он

не появлялся. Макора волновалась, стараясь в то же время убедить себя, что ей безразлично,

придёт он или не придёт. И на лекциях, и в перерывы, и по дороге в общежитие она ловила

себя на мысли, которая словами выражалась примерно так: «Ну и пусть не приходит».

Однажды утром в институтском вестибюле она подошла к газетной витрине. Из-под стекла

на нее глянуло знакомое лицо. Портрет Егора а газете получился сероватым, но Макора

узнала его сразу. Он стоял на трибуне, правая рука застыла в жесте, рот приоткрыт –

произносит речь. Крупными буквами сверху было написано: «Речь лесоруба Егора

Павловича Бережного». Макора не обратила внимания на звонок к занятиям, читала речь:

«В докладе про меня говорили очень уж здорово. Я даже не поверил, что про меня. Наша

бригада стала первой на лесопункте Сузём. Верх взяла. Паша Пластинин немного отстал.

Кубометрами он недотянул. И докладчик сказал, будто знамя Красное мне полагается, нашей

бригаде то есть... Я, конечно, благодарю и от себя и от всех лесорубов своей бригады. Только,

если уж по-правильному, так выдайте знамя Пашиной бригаде. Она заслужила. Она у нас

первая по чуренковскому способу работать стала. Она первая пилу электрическую обуздала,

мы уж потом. Мы у неё учились.

Может быть, я не о том говорю. Выступать я не мастер, на такое собрание первый раз в

жизни попал. Слышал я, как тут хорошие ораторы выступали. Проценты приводили... Мне

так не суметь. Вы подправьте меня, товарищ председатель, если не туда загну. (Смех, голоса:

«Туда, туда! Загибай дальше!») Мне с Пашей не равняться. Вон он сидит, на том ряду...

Видите? Не ему за мной, а мне за ним пришлось тянуться. Спасибо ему, подтолкнул, дорогу

показал. Да и все помогали... Я трудом на правильную дорогу вышел. И вот докуда добрался,

на эдакой высоте стою и говорю... Хоть бы перед вами не запутаться, а то подумают: «Ишь,

лешак из Сузёма вылез и лыка связать не может». Да уж ладно ли, нет ли, а бухну.

Кубометров-то я, возможно, наломаю больше каждого из вас. Батька меня корпусом не