Макорин жених

запчасти. Умники...

– Дмитрий Иванович сказал, что он сам на днях приедет в Сузём, – сообщил мастер. –

Посмотрю, мол, как там машины используются.

Синяков забарабанил пальцами по стеклу.

– Пущай приедет. Посмотрим, какой он перелом совершит. День-два покрутится, да и

обратно укатит. А ты тут расхлебывай, пока следующий выговор не получишь...

Он вздохнул, сложил бумаги со стола в ящик, натянул шапку и, не глядя на мастера,

вышел. Иван Иванович тоже вздохнул, только по-иному, закрыл кабинет начальника на ключ

и захромал, пошел в механические мастерские.

– Получили запчасти? – спросил он первого встретившегося слесаря. Тот свистнул и

выразительно развел руками.

– Скор ты, Иван Иванович. Как же их получишь, пока они месяца на складе не

пролежали?

– Ну, ничего, ребята. Митя скоро сулится приехать, может, толк будет. .

– Митя Бережной? Он что, сам тебе говорил? – откликнулся из угла механик, сверкнув

зубами. – Это дело, кабы приехал...

2

Заглазно по старой привычке его всё ещё называли Митей, хотя при обращении величали

почтительно Дмитрий Иванович. В Сузёме не бывал он давно. После войны заглянул только

раз, проездом. Всё некогда. А хотелось пожить в этом далеком лесном углу, который в

воспоминаниях остался родным и милым. Правда, из старых друзей на Сузёме никого не

осталось: одних раскидала война, иные подались в другие места. Кто там? Дядя Егор да Иван

Иванович. Дмитрий улыбнулся, вспоминая недавнюю встречу со старым мастером.

На леспромхозовском складе Иван Иванович с Юрой получали запасные части. Попался

очень тяжелый ящик, и Юра никак не мог поднять его на высокий воз. Иван Иванович

суетился, прихрамывая, силился подсобить, да помощь, видать, от него была невелика. В это

время подошел Дмитрий и, подхватив рукой за угол ящика, помог водрузить его куда следует.

– Слабоват из тебя помощник, Иван Иванович, – сказал Дмитрий.

Мастер обернулся. Он увидел высокого мужчину в черном полушубке с курчавым

воротником и в такой же курчавой шапке. Лицо будто знакомое и в то же время незнакомое.

– Здравствуй, мастер, – протянул Дмитрий руку.

– Здравствуйте, – не очень уверенно ответил старик. – Что-то не признаю вас...

– Ах, Иван Иванович! Или твоя память девичьей стала? Помолодел, видно...

Старик ахнул и кинулся к Дмитрию, обхватив его руками.

– Митя! Митяшка! Каков стал, елки-палки...

Он внезапно осекся, ощутив пустой рукав Митиного полушубка.

– Извини, Митрий Иванович, по-стариковски я... Ишь, какое дело.

Встреча с мастером разбередила сердце Дмитрия. Вспомнились прошлые довоенные

годы, горести и радости счастливой и теперь уже такой далекой поры. Да, сколько воды

утекло! На войну уходил ещё комсомольцем, а теперь вот инвалид, инженер. С фронта домой

он вернулся капитаном, оставив в боях у озера Балатон руку. На первых порах растерялся,

загрустил. Пробовал подступиться к киноаппарату – ничего не вышло. С Пашей

Пластининым, тоже инвалидом, надумали поступить в лесотехнический институт. Их

зачислили на подготовительные курсы, а потом они стали студентами. Пять долгих зим

сидели за книжками, спорили на семинарах, волновались перед столом экзаменаторов. В

летнюю пору выезжали на практику в опытный леспромхоз. Там бывали и мастерами, и

экономистами, и техноруками лесопунктов. И вот Павел Пластинин директорствует в другом

леспромхозе, в родные края ему попасть не удалось. А Дмитрию Бережному судьба

улыбнулась: его направили в леспромхоз, который он с детства считал своим.

Отправляя мужа в Сузём, Валя хлопотала весь день, готовила ему теплое белье,

шерстяные носки, напекла пирожков да ватрушек. Всяким дорожным добром набила полный

чемодан. Дмитрий так и крякнул, когда увидел этот чемоданище.

– Валюша! Да ты что? На северный полюс меня отправляешь, никак...

– Запас не тяготит, Митенька, – виновато ответила жена.

Он решительно отодвинул чемодан.

– Не дури, жёнка. Выгружай всю эту благодать, никакого мне чемодана не надо, обойдусь

без него.

Взял свою старую полевую сумку, сунул в неё мыло да полотенце, обнял жену.

– Кланяться нашему Сузёму?

Она гладила его по щеке, не отпускала от себя.

– Поклонись, особенно той дорожке, к реке...

Уехал. Валя вздохнула и стала разбирать набитый до отказа чемодан.

3

По знакомому поселку Дмитрий Иванович шёл с чувством горечи и досады. Надо же так

все запустить! Ну, скажем, была война – это понятно. Но уж прошло достаточно времени, как

она окончилась, можно бы всё привести в порядок. Видать, нет тут, в Сузёме, настоящего

хозяйского глаза.

В конторе лесопункта, кроме лысого счетовода, никого не было. Дмитрий спросил, где

начальник. Счетовод раздумчиво почесал блестящую лысину концом карандаша, ответил

сипловатым дискантом:

– Да кто же его знает, где он. – Подумал, склонив голову набок, оценивающе оглядел

посетителя с ног до головы, добавил: – На производстве, надо быть, где ж ещё. В делянке...