Макрохристианский мир в эпоху глобализации

Этнорасовая структура общества во многом совпадала с социальной. На вершине общественной «пирамиды» находились испанцы, на которых прямо опиралась корона. Среди них особое место занимали чиновники, духовенство, военные. Ниже стояли креолы. Эта группа тоже была неоднородной. В нее входили как богатые и влиятельные потомки конкистадоров или высокопоставленных чиновников колониальной администрации, так и масса простых торговцев, ремесленников, землевладельцев среднего достатка и просто бедных. Еще ниже располагались и вовсе бесправные «цветные» (от метисов и мулатов до индейцев и негров), статус которых в обществе обычно соответствовал доли в них «белой» крови.

Эта «этнорасовая иерархия» приводила к обособленности социальных групп и появлению в них своеобразной внутренней корпоративности. Индейцы, как и в давние времена, продолжали жить замкнутыми крестьянскими общинами. Колонизаторы не стали полностью разрушать их прежний уклад жизни, а наоборот — использовали его, особенно традиции коллективного труда, в своих интересах. Иезуиты в Парагвае специально создавали общины по образцу существовавших у инков, чтобы в привычной для индейцев обстановке научать их христианской вере и новым трудовым навыкам. Они объясняли это тем, что «индейцев невозможно было вывести из состояния вечного детства и что предоставление им в большей мере индивидуальной свободы только подорвало бы индивидуальное и общее благосостояние»595.

В колониях особые корпорации представляли собой религиозные ордена. Свои сообщества (цехи и пр.) по примеру европейцев создавали ремесленники и торговцы. А креолы, в целом подвергаясь дискриминации по сравнению с испанцами и в то же время господствуя над «цветными», по сути, превращались в некую наследственную «среднюю касту», после чего черты кастовости приобретали и другие группы населения. Это тоже напоминало традиционные восточные общества. Впрочем, обществам и в доколумбовой Америке, и на Иберийском полуострове также была свойственна если не расово–социальная, то уж, во всяком случае, этно–социальная гетерогенность.

Во многом как следствие соединения хозяйственных традиций Испании и индейских цивилизаций в Ибероамерике возникла и достаточно оригинальная экономическая модель. Земля в колониях изначально находилась в собственности государства и лишь постепенно, в форме пожалований, передавалась отдельным владельцам, часто лишь на время. Государство монополизировало каналы торговых связей колоний, не разрешая им торговать даже друг с другом. Чтобы навязать индейцам «привычные» для них формы труда, колонизаторы восстановили традиционные повинности доколумбовых обществ, максимально увеличив их масштабы. Индейцев заставляли на плантациях, строительстве, в шахтах отбывать миту, которая длилась иногда несколько лет (а не 3 месяца, как прежде у инков), превратившись в геноцид коренного населения. Общинников из «ресгуардос» посредством энкомьенды принуждали коллективно обрабатывать государственные земли, что напоминало общинный труд в древних цивилизациях, хотя значительно превышало его размеры.

Это было сродни азиатскому способу производства. И его элементы действительно были «унаследованы» колонизаторами от предшествовавших обществ (как и плантационное рабство в Бразилии и других колониях). Но это лишь одна из сторон вопроса о колониальной экономике. Ведь существовало и собственно креольское хозяйство. Экономическое поведение креолов и политика короны имели несомненные феодальные черты, перенесенные из Европы. А экономическую политику периода «просвещенного абсолютизма» Карла III (1759–1788) многие исследователи расценивают как внедрение в испанских колониях европейских форм капитализма, поскольку проведенные реформы не только заметно упорядочивали систему управления, но и содействовали росту частного предпринимательства и колониальной торговли596.

Однако делалось это, как и в прошлые столетия, исключительно с целью увеличения государственных доходов. Экономист Бернардо Вард тогда писал, что колонии необходимо дать возможность расширять производство, сняв препятствия и ограничения для развития промышленности: она должна обогатить себя прежде, чем обогатит метрополию. Для этого он предлагал отдать земли в частную собственность, облегчить торговлю, увеличить население колоний, «открыть Индии» для ввоза из Испании сельскохозяйственных и мануфактурных товаров597

.

Многие реформы и были направлены как раз на то, чтобы перераспределить богатства в колониях в пользу креольской верхушки, а затем посредством «правильной» фискальной политики изъять их для королевской казны598. Так, правительство изменило свою политику в отношении индейского общинного землевладения. Проверяли, где крестьяне потеряли документы на землю или задержали уплату налогов, а затем переселяли их в более отдаленные «ресгуардос» или же просто сгоняли индейцев из нескольких «ресгуардос» в один. «Высвободившиеся» земли продавались на торгах599.