Мальчик из контейнера

Дошли до конца аллеи, на скамеечке отдохнули немного и пошли в сторону корпусов. Вокруг ни души. С моря ветерок доносит запах волн и водорослей, выброшенных прибоем. Уже поздно, но не хочется заключать себя в душную коробку из кирпича и асбеста. Хочется свободы. Но дисциплина и здесь в почете.

— Ну, я пойду, — напомнила о себе Валя. — Вы сами поднимитесь к себе?

— Поднимусь. Только прости меня, Валюша, что не смогу проводить тебя до дома, — Николай постучал тросточкой по ноге. — Она виной всему. Вот поправлюсь, тогда мы с тобой убежим на вершину самой высокой горы. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась с радостью Валя, и помахала Николаю ручкой. — Пока. До завтра!

— Понял: до завтрака! — И тоже помахал рукой.

— Однако! — покачал головой Леша. — Я с двумя ногами дома, а он с одной и такой загул! Ну, рассказывай.

— Все! Женюсь! И это не игрушки! Хватит жить бобылем! Разберут всех молодых невест, останутся старые девы с бородавкой на носу! Решено, женюсь! — пристроив трость около тумбочки, Николай налил воды из графина, выпил, поморщился. — Какая гадость эта теплая вода! Вот у нас вода! Зубы ломит! Хрусталь, а не вода!

— Зубы, командир, не заговаривай, — смотрел Леша на соседа, не отводя глаз. — Кого подцепил? Или тебя кто-то взял на абордаж?

— Кому я нужен инвалид безногий? Пожалела меня девчушка, провела по аллее, затем домой баиньки отправила. Вот и все мои любовные приключения в курортном городе N. На этом все и закончится. Жаль, конечно, но… А ты-то почему раньше срока привалил из увольнения?

— Моя подружка уехала на неделю к родителям. С отцом что-то не то.

— Верность хранишь?

— Да как-то уже надоело болтаться без присмотра. Хочется, чтобы был халат, тапочки, мягкое кресло, газета и, конечно же, детишек полный дом…

— И в чем же дело? Флаг в руки и вперед!

— Дело в том, что с флагом я уже набегался. Дважды! Третий раз бежать и выкрикивать лозунги — номер не пройдет. Не поверят. Надо что-то другое. А что, не знаю.

— Да, в этих делах советчики не нужны. Тут надо самому что-то придумать.

— Что тут думать, действовать надо! — выкрикнул Леша.

— Ну, так и действуй!

— А время-то какое, ты представляешь? Мало того, что сидишь в тайге со своим самоваром, так и платить никто не собирается! Хорошо, я как-нибудь перебьюсь, а жена, дети? Как им жить впроголодь? В холодных дырявых бараках? Знаешь, сколько у нас за эти два-три года развелось? По-ло-ви-на! Понял: по-ло-ви-на! Двое застрелились. У вас, наверное, не так, у вас, наверное, получше?

— Лучше. У нас новые должности у летчиков и техников появились. Раньше было: «летчик первого класса», «летчик-снайпер», теперь: «летчик-старший кочегар», «летчик-помощник кочегара, «летчик-заведующий свинофермой», «инженер по вооружению» стал «инженер-инспектор по отлову зайцев», «инженер по электронной автоматике», он же теперь и специалист по освещению свинарника. Жалованье, что вы, что мы, получаем, вернее, получали из одного котла, теперь посчитали в наше время, время объятий и поцелуев с противником, бывшим противником, что это роскошь. Многие летчики, инженеры, техники в самом соку, что называется, плюнули на все это и подались на вольные хлеба. Из Японии наладили поставку автомобилей, создали концерны по их ремонту и продаже. Наловчились так, что на пароме еще, не теряя времени, творят чудеса: перед одной, задница другой, приварили одно к другому, подрихтовали, покрасили — не отличить от новой! Вот они живут. А другие выживают. Почему, думаешь, мне удалось в двадцать восемь лет стать командиром эскадрильи? На безрыбье и рак рыба! Ресурса нет, двигателей нет, керосина нет! Чего только у нас нет! Гражданские кочегары, электрики и прочие свинари убежали, не хотят бесплатно работать, тут и мы пригодились. Летчик должен летать, иначе все его способности быстро превратятся в пустой звук, а летать не на чем. Авиация должна постоянно совершенствоваться на базе научных достижений! Не делать это вовремя — расплата будет жестокой: мы погубим людей, потеряем всю технику, не выполним задачу, возложенную на вооруженные силы. Вот так, брат по оружию! — Николай выпил еще стакан воды, сморщился. Продолжил: — Что делать? Бросить армию и разбежаться по закуткам? Этого и добиваются наши внешние и внутренние враги. Как быть? Не знаю. Вернее, знаю, но я всего лишь пешка в этой игре. Знаю, что надо армии вернуть статус главного органа государства, но как? Под защитой армии восстанавливать и развивать экономику. А эти заигрывания с Европой и Америкой, встречи без галстуков и в подштанниках ни к чему хорошему не приведут. Они нас надуют. Посуди теперь сам, жениться ли нам с тобой? «Женитьба — не напасть, как бы, женившись, не пропасть», поверь мне, не глупые это придумали. Я как подумаю, что обрекаю на страдания жену и детей, так мне сразу же становится паршиво на душе, и я бегу от этих мыслей.

— Но есть же и такие, кто еще хуже нас живет, а женятся, — слабо возразил Леша. — Да и не всегда у нас хорошо жили!

— Худшему и лучшему нет предела, и это мы должны учитывать.