Мальчики в лодке

Эл Албриксон начинал волноваться. Команды других стран приезжали в Грюнау, так что он вместе с Джорджем Пококом очень много времени проводили на воде, тихонько изучая соперников. Они увидели, насколько дисциплинированны немцы, и тренер начал воспринимать их всерьез. Итальянцы – четверо из которых плавали в экипаже из Ливорно, который пришел всего на две десятых секунды позже Калифорнии на Олимпиаде 1932 года – так же выглядели угрожающе. Это были большие, суровые и очень трудолюбивые молодые люди, сравнительно старше, чем его парни. Средний возраст команды составлял двадцать восемь лет, а многим из ее членов было больше тридцати, но итальянцы отлично выглядели и были в превосходной форме. В греблю они вкладывали всю душу, хотя с технической стороны они чересчур закидывали голову назад и слишком наклоняли вперед на каждом гребке. Албриксон решил, что эти ребята, как и немецкие парни, финансировались фашистским правительством, которое и отправило их на Игры. Он не слишком беспокоился относительно команды из Японии, из Императорского университета Токио. Японский экипаж плавал в лодке гораздо меньшей по размеру, длиной всего шестнадцать метров, с короткими веслами и маленькими лопастями, созданными специально, чтобы подходить под маленькие тела гребцов. Средний вес одного члена их команды был всего шестьдесят пять килограммов. Но в первый же день тренировок они поразили всех в Грюнау, внезапно продемонстрировав преимущество маленьких гребков, – они подняли ритм с двадцати семи и до абсурдных пятидесяти шести всего за пятнадцать секунд, внезапно взбивая воду в пену и ускоряясь так быстро, что выглядели они, как сказал Албриксон, «как утки, пытающиеся взлететь с воды». Австралийская команда полностью состояла из больших и мускулистых полицейских офицеров из Нового Южного Уэльса, и хотя их техника гребли оставляла желать лучшего, в их мощных телах умещались не менее мощные сердца с безграничной любовью к гребле и со знатной дозой австралийской презрительности, особенно по отношению к команде британцев.

В начале месяца команда Австралии прибыла в Англию, чтобы поучаствовать в самых престижных и самых традиционных соревнованиях из всех командных гонок мира, в категории Гранд Челлендж Кап на королевской регате Хенли. В Хенли они были вежливо, но жестко информированы, что правила регаты, установленные еще с 1879 года, запрещают участие в них любого, «кто является или являлся по профессии или по виду деятельности механиком, ремесленником или рабочим». Оказалось, что полицейские расценивались как «рабочие». Они, к сожалению, не могли участвовать в регате. По мнению основоположников регаты, люди, которые зарабатывали физическим трудом, имели преимущество перед молодыми людьми «малоподвижных занятий». В ярости австралийцы покинули Великобританию и направились в Берлин, где были нацелены во что бы то ни стало обойти тех, кого они называли «проклятые английские рожи».

Но прежде всего британцы были в глазах многих – включая Эла Албриксона и Джорджа Покока – командой, которую трудно будет обойти в Берлине. В конце концов, гребля была истинно британским спортом, и британская олимпийская восьмивесельная команда 1936 года прибыла из старого почтенного клуба «Линдер». Гребцы и рулевой этого экипажа были лучшими из лучших в Британии, их тщательно выбирали из множества отменных спортсменов из Оксфорда и Кембриджа, где парни носили твидовые костюмы и галстуки на занятия, где они иногда надевали на тренировки шелковые аскотские шарфы, где должны были садиться в лодку исключительно в белых шортах, темных гольфах до колена и шейных платках, но тем не менее плавали британцы так, словно были рождены для этого.

Албриксон все не мог дождаться шанса рассмотреть их получше. Также не могли дождаться и австралийцы.

В середине дня первого августа Джо и остальная олимпийская команда США более двух часов стояли ровными рядами на широком зеленом луге Майфилд рядом с Олимпийским стадионом. Они ждали прибытия Адольфа Гитлера и начала, вероятно, самой зрелищной публичной церемонии, которую когда-либо видел мир – открытия одиннадцатой Олимпиады. Никода еще не проводилось мероприятия, подобного тому, которое было запланировано на этот день, но тогда, как Албион Росс написал в «Нью-Йорк таймс» за несколько дней до открытия, ни одни Игры не проводились «политическим режимом, который своим триумфом обязан новому пониманию возможностей пропаганды, гласности и пышности церемоний. Организация Олимпийских игр в прошлом была в руках любителей. В Берлине же работа была сделана профессионалами, самыми талантливыми, находчивыми и успешными профессионалами в истории».