Малыши в подарок

Он перегибается через подлокотник.

– И чем же ты поможешь? Споешь в трубку Еве колыбельную? – смеется.

Закатываю глаза.

– Захар, это не смешно.

– Юль, – он перестает веселиться и направляет на меня серьезный взгляд, – я справлюсь. Если что, по району покатаю её или по улице похожу. Нормально все будет.

Выдыхаю и закрываю дверь. Вытаскиваю Егора.

– Готов? – подкидываю его на руках.

Он весело угукает и цепляется за мою шею. Ещё раз проверяю Еву, но она вообще не реагирует на то, что вокруг что-то происходит. Поправляю кресло, чтобы дочке было удобнее лежать в нем.

– Все будет в норме, Юлька-пулька, — уверяет Захар.

И я очень на это надеюсь.

На процедуру мы тратим около сорока минут. Егор ведет себя очень позитивно и помогает массажисту. Внимательно слушает все просьбы и охотно все исполняет. И даже хохочет, когда ему разминают ножки.

Медсестра, которая занимается сыном, говорит, что у моего малыша очень хорошо развиты мышцы, но он может просто лениться и не торопиться побежать.

Выходим с Егором в приподнятом настроении. Но стоит увидеть пустоту на том месте, где стояла машина Захара, как внутри меня разливается стужа.

В панике кручу головой. Может, Захар куда-то переехал или переставил машину в тенек?

Но их нигде нет! Машины нигде нет.

– Так, – выдыхаю, вообще стараюсь дышать дальше и не допускать каких-то дурных мыслей, – и где Ева?

Перевожу взгляд на затихшего Егора. Он удивленно моргает и смотрит туда же, куда только что смотрела я, пытаясь отыскать машину Волкова.

Сдерживаюсь, чтобы не застонать от безысходности.

Боже… не надо было оставлять Еву с Захаром!

Глава 23

Захар

Вот надо ж было Назару позвонить в неподходящий момент и разбудить Еву. А мне, придурку, — не догадаться вырубить звук на мобильном.

Назара я уже нахлобучил, брат сам не понял, за что ему прилетело от злого меня.

– Ну что, принцесса, как ты там себя чувствуешь? – смотрю в зеркало заднего вида и выдыхаю, когда понимаю, что Ева не плачет, только слезы на ресницах блестят. – Прости папу, папа ещё не привык, что кто-то рядом так сладко спит и надо звук убирать, чтобы этот сон не нарушил плохой дядя Назар.

Ева моментально реагирует на мой голос и поворачивает личико.

Ну да, я переоценил свои умения. И когда Ева проснулась и залилась слезами, я струхнул, потому что не понял, куда бежать и что делать, чтобы она не рыдала так, словно от этого рева зависит её жизнь.

Я даже рискнул вытащить её из машины, но был награжден ревом сильнее прежнего. И самое оптимальное, что мне пришло тогда в голову, — посадить Еву обратно в кресло и прокатить.

Ну не собирался я так просто сдаваться и звонить Юле. Не в моем стиле. Я бы только доказал ей, что я не в состоянии стать отцом. Не готов решать проблемы с детьми.

А я не собирался сам расписываться в своей беспомощности.

– Ева, – дочь переводит на меня взгляд, и я подмигиваю, – возвращаемся за Егором? А то нас мама сейчас потеряет. Скажет, что уже свалили куда-то в неизвестном направлении.

И стоит мне это проговорить, телефон оповещает о входящем вызове от Юли.

Вздыхаю и показываю дочери экран мобильного.

– Ну вот, уже потеряли, – стараюсь, чтобы голос звучал как можно веселее.

Ева смешно морщит носик. Отворачивается к окну и внимательно всматривается в картину за окном.

– Принцесса, ну мы ещё не один раз с тобой покатаемся. Договорились? Не дуйся только на папу.

Папа… черт, это слово так приятно произносить. И оно так согревает все внутри. Как будто ледник, который в меня запихали пять лет назад, постепенно тает.

И это чувство для меня настолько непривычно, что ослепляет.

Торможу возле испуганной Юли. Она осматривает машину, и я вижу в её глазах настоящую панику.

Выдыхает. Плечи расслабляются.

Выхожу из машины, чтобы помочь с Егором.

– Где вы были? – голос дрожит, и это неприятно режет слух.

Всматриваюсь в её бледное лицо. И хочется тут же её успокоить. Не хочу, чтобы она переживала и волновалась.

– Катались по району. Я, придурок, забыл отрубить звук, и по закону жанра мне позвонил Назар.

– Придурок? – Юля удивленно вздергивает брови.

Ну да, не часто я признаюсь, что я не прав, и не часто называю сам себя придурком.

– Юль, на меня посмотри, – дергаю её за подбородок.

Она фокусирует взгляд на моем лице. Держит Егора как спасательный щит.

– Ты что там себе надумала? М? Ева проснулась, начала сильно плакать. Я честно сначала пытался обойтись простым вытаскиванием из машины, но не сработало.

Не выдерживаю. Не могу я видеть растерянность на лице Юли. Притягиваю её к себе и утыкаюсь носом в висок. И становится так кайфово. Как будто так и должно быть. Так и надо: обнимать Юлю, прижимать к своему телу.

Глубоко вдыхаю.

– Юль, я не сделаю ни Еве, ни Егору ничего плохого, – она вздрагивает, – веришь?

Поднимает на меня глаза и кивает.

– Давай учиться доверять друг другу. Родительство не на один день.

– Сильно плакала? – все же подает голос.

Отмирает, и я могу расслабленно выдохнуть.

– Думаю, парочка районов услышала её.