Мандариновый лес

Покраснев, как мальчишка, доктор Щепкин вышел, осторожно затворив за собой дверь в палату.

Чужие

Выбирали долго. Слово «тщательно» здесь не очень уместно, но если быть точным, – тщательно, да. А кто осудит? Дело, знаете ли, более чем серьезное. От правильности выбора зависело все, и в первую очередь их дальнейшая жизнь.

Директор детского дома, строгая дама под пятьдесят, при виде которой терялись не самые робкие, к этой паре отнеслась с уважением – а что, правы! Достали, конечно, но правы. Не на час ведь берут – на всю жизнь. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, бывает по-разному. Уж сколько всего она навидалась – не пожелает и злейшему врагу. Слава богу, злейших врагов у нее не было – так, по мелочи, что называется, недоброжелатели. А у кого их, простите, нет? Тем паче у человека на ее месте? В злейшие к ней попадать боялись. Понимали – сотрет. Сотрет и руки отряхнет.

Всего она насмотрелась – и женских истерик, и мужских. И такого наслушалась – ни одному писателю не под силу такое придумать. Жизнь вообще сложная штука, а уж за стенами детского дома…

Но этих, с серьезным подходом, она уважала. Люди приличные, солидные, интеллигентные. Не шушера, не шелуха. Оба архитекторы, с молодости вместе, еще со студенческих лет. Правда, к творческим людям директриса относилась не очень: непонятно, что там у них в голове. Но эти, похоже, не бедные, а значит, у ребенка будет достойная жизнь. Ей нравилось это словосочетание – «достойная жизнь». Держали себя в рамках, никаких там «мы ему и это, мы ему то». С такими эмоциональными директриса сводила брови – не надо все сразу, ни к чему хорошему это не приведет. Надо все постепенно, они к хорошему не приучены.

Ну и потом, архитекторы эти не молокососы, а люди взрослые, и решение их не спонтанное и не случайное, а наверняка выстраданное и выверенное – и временем, и опытом, и совместной бедой.

Ах, если бы все приемные родители были такими! Но как раз таких, как эти – спокойных, разумных, зрелых, солидных и приличных, – было немного.

Но и это вполне объяснимо – солидные и небедные боятся. Боятся нарушить свою налаженную и размеренную жизнь, опасаются брать детдомовских, подраненных с малых лет. Наследственности плохой боятся, неожиданно возникшей родни. Да есть чего бояться, что говорить! Но эти не струсили. Правда, и созревали долго. Это она поняла – долго боролись и долго надеялись. Но шансы были невелики, их сразу предупредили: совсем ничтожными были шансы. Ничего у них не вышло. Ну и, как обычно бывает, бороться и лечиться устали. Вот тогда и решились.

– Мы себя исчерпали, – тихо сказал мужчина, – и очень устали.

Да все она понимает, навидалась! И сердце дрогнуло – сама удивилась! Думала, там, внутри, все давно высохло, отмерло. А выходит, что нет. И хорошо это, и плохо – как с этим работать?

Ездили эти архитекторы в Дом долго, около года. Все выясняли. Смотрели фото, личные дела, изучали наследственность, выспрашивали про родственников. В результате выбрали двоих, мальчика и девочку. С девочкой Катей Смирновой все было просто: сирота, без дурной наследственности. Симпатичная – беленькая, кудрявая, сероглазая. Тихоня и скромница. Но они хотели мальчика. Да, именно мальчика, сына. Женщина, правда, долго разглядывала фотографию девочки. Всматривалась, прям носом утыкалась в фотку, как нюхала. Мужу совала, что-то шептала ему на ухо. Несколько раз звала покурить. Выходили – «курили» долго. Возвращались расстроенные – вернее, она возвращалась расстроенная. А он недовольный, сердитый, нахохленный.

Директриса поняла – не договорились, муж по-прежнему настаивал на мальчике.

Ну хорошо, нате вам мальчика – калужанин Миша Доронин, два с половиной года. Мать – малолетка, залетела по глупости, легко родила и так же легко, бесшабашно сдала в Дом малютки – еще нарожаю! Глаза б на таких не смотрели! На вопрос, кто отец, небрежно махнула рукой, пробормотала что-то невнятное – то ли Димка, то ли Ванька. В общем, обычная история. Своего папашу малолетка не помнила – а, был какой-то. Мать ее сидела за мелкие кражи и тунеядство, кажется, по четвертому разу и дочерью не интересовалась. Ну и хорошо, так спокойнее. Никто о мальчике Мише не вспомнит, ничья совесть не проснется, если вообще у его мамаши есть совесть. И мамаша эта малолетняя уехала куда-то на юг, говорила, «на легкие хлеба». Смеялась, что замуж выйдет за богатого кавказца, «они любят сисястых». Дура набитая, совсем без мозгов.

Ну и остановились на этом Доронине. Слава богу – решились.

Директриса успокоилась. Нет, общаться с ними было приятно – пустыми не приезжали, цветочки да конфетки, подарочки к праздникам. Но историю пора было закрывать, не они одни.

Теперь предстояло знакомство.