Мандариновый лес

– Машину загадите, а мне убирать? – Но потом смягчился: – К сыну? Подождите, дамочка, я вам сейчас помогу.

Помог – дотащил елки до дверей отделения.

Теперь самое главное – не попасться. Не попасться на глаза заведующему, Вадиму Владимировичу Щепкину. А со всеми остальными она попытается договориться.

В отделении было тихо – врачебная пятиминутка, обычно растягивающаяся минут на сорок, не меньше.

На посту дремала медсестра Катя. Услышав шаги, она подняла голову. Пару минут молчала от удивления. Наконец отмерла:

– Вы что, Репкина? Чокнулись? Какие елки в отделении? Только искусственная, да и то в холле! А Щепкин? Он в курсе? – повторяла она.

– В курсе, – не поднимая глаз, кивнула Наташа.

– Ну, тогда под вашу ответственность, – недовольно проговорила медсестра. – А в ящике что? Игрушки?

Наташа снова кивнула:

– Ну да, они самые.

В палате было прохладно – ночью проветривали.

Вернулась в коридор.

– Катя, – умоляюще сказала она. – Мне нужно два ведра! Любых, понимаете?

Катя ее перебила:

– Это у нянечек, я ведрами не заведую. Идите к Валентиновне, у нее этого добра навалом.

В подсобке нянечки не было. А ведра – пожалуйста! Ждать было некогда, Наташа взяла два ведра с надписью «пол, коридор».

Налила воды, поставила елки – дохленькие вместе, «обнявшись», пышную – отдельно, но рядом, бок о бок. Ну а потом открыла ящик с мандаринами. Их оказалось много, хватило и на дохленькие деревца, и на пышную красотку.

Села на кровать, осмотрела. Красиво. А как пахло в палате – и хвоей, и цитрусами. И правда, мандариновый лес! И еще пахло Новым годом.

Ну а теперь будь что будет. Бояться она не будет, нервничать тоже. Глянула на часы – Катя сказала, что Сашеньку переведут после обхода. Выходит, минут тридцать у нее еще есть.

После пятиминутки врачи пойдут на обход. Впереди свиты заведующий отделением Щепкин Вадим Владимирович.

Наташа почувствовала, что страшно устала. Не от дел – от переживаний – и прилегла на кровать.

Теперь только ждать.

Не почувствовала, как задремала.

Проснулась от разговоров и шагов в коридоре – выходит, начался обход. Сердце забилось, как бешеное.

Дверь отворилась, и на пороге возник доктор Щепкин.

Холодея от ужаса, Наташа подскочила на кровати. Прошелестела «доброе утро».

Он не ответил, просто кивнул. Оглядев палату, нахмурился, сдвинул брови, поджал губы, но промолчал.

– Вадим, – хрипло сказала Наташа. – Понимаешь, так надо. Ты не сердись, умоляю! Просто поверь! Потом я тебе все объясню.

– Только до завтра, Наташа. Проверки и всякое такое, ты понимаешь. Нашим скажу молчать, они не сдадут. Но как заведующий, ты должна понять, не имею права. До завтра, слышишь?

Мелко закивав, Наташа закашлялась от волнения.

Вадим улыбнулся.

– А что, красиво! Настоящий мандариновый лес! Так не бывает, но правда, очень красиво! А пахнет-то, а? Волшебно ведь пахнет, Наташка!

– Так бывает, – тихо сказала она.

Он вскинул брови:

– Не понял?

– Бывает. Бывает мандариновый лес.

Вадим бросил на нее долгий и странный, изучающий, взгляд.

– Ну раз ты уверена, значит, бывает.

Сашеньку привезли через час. Увидев, что натворила его мать, улыбнулся:

– Ну, мам! Ты даешь!

Бледный. Худющий. Нестриженый, заросший, как девчонка. Слабенький. Но живой.

Потом Наташа поила его чаем с лимоном и вишневым вареньем, и Саша съел два куска пирога, а после чая стал засыпать.

Поворачиваясь к стене, тихо сказал:

– Мам, а здорово ты придумала, да? И пахнет так хорошо! Не больницей, а лесом. И еще праздником, мам!

Слава богу, что тут же уснул! Слава богу, что не видел ее слез, ее опухшего лица, смазанной туши, размазанной помады. Ее мальчик спал и набирался сил. В мандариновом саду, который придумал его отец.

Вадим зашел вечером. Саша все еще спал.

– Это нормально, – кивнул Вадим. – Спать будет почти все время, он восстанавливается, не беспокойся. Сон для него сейчас главное.

Наташа сообразила вскипятить чая и отрезать кусок пирога.

Они с Вадимом сидели друг против друга: она на краю кровати, он на стуле.

– Вкусно! – похвалил он пирог.

Наташа улыбнулась.

– Знаешь, – тихо сказал он. – Странное дело… Сколько я знаю тебя – лет десять, не меньше?

– Одиннадцать, – уточнила она. – Саше одиннадцать.

– Да, – продолжил Вадим. – Всегда смотрел на тебя: ну, девочка. Хорошая, правильная. Симпатичная очень. Обычная славная девочка с очень нелегкой судьбой. Смотрел одиннадцать лет и только недавно увидел, разглядел.

Наташа смущенно улыбнулась.

– И что там? Что ты разглядел?

Он внимательно на нее посмотрел. Очень пристально и очень внимательно.

– Ты необычная. Совсем необычная. Хотя неважно, – неожиданно смутился он. – Как-нибудь потом договорим, если не возражаешь.

– Не возражаю.

Встав со стула, Вадим осторожно поставил на тумбочку чашку, одернул халат и посмотрел на часы.

– Я поеду, Наташка. Мама сегодня одна, Нинка в ночную. – У двери обернулся: – До завтра.

– Завтра суббота, – напомнила она. – У тебя выходной.

– Выходной, – подтвердил он. – Но я заеду, чтобы еще посмотреть на твой мандариновый лес. А послезавтра его надо убрать, как и договаривались. И, пожалуйста, не подведи!

– Я помню. Я не подведу тебя, Вадик. Никогда не подведу.