Читаем Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма полностью

Мандельштам, Блок и границы мифопоэтического символизма

В конечном счете взаимодействие Мандельштама с мифопоэтическим символизмом происходит на двух взаимосвязанных уровнях. С одной стороны, мифопоэтический символизм функционирует как Weltanschauung [нем. мировоззрение], которое может сохранять привлекательность и значение для поэта или его лирического субъекта. «Женственная», исполненная хаоса песнь-сирена символизма остается всегда необходимым дополнением аполлонического, «мужественного» космоса, обеспечивающим целостность двуполого лирического поэта. С другой стороны, мифопоэтический символизм представляет собой исторический этап в развитии русской поэзии и поэзии самого Мандельштама с присущим ей набором мотивов, топосов и повествовательных структур, с собственным корпусом стихов. Если в первом смысле символизм продолжает обеспечивать внутреннюю бездну мандельштамовской поэзии еще долгое время после водораздела 1911 г., то во втором смысле символизм, дистанцированный через акмеистические «блуждания» Мандельштама, выполняет функцию самодовлеющего эстетического мира, благодатного источника всегда новой и созидательной игры.

Приложение

Шаги Командора

В. А. Зоргенфрею

Тяжкий, плотный занавес у входа,За ночным окном — туман.Что́ теперь твоя постылая свобода,Страх познавший Дон-Жуан?Холодно и пусто в пышной спальне,Слуги спят, и ночь глуха.Из страны блаженной, незнакомой, дальнейСлышно пенье петуха.

Что изменнику блаженства звуки?Миги жизни сочтены.Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,Донна Анна видит сны…Чьи черты жестокие застыли,В зеркалах отражены?Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?Сладко ль видеть неземные сны?Жизнь пуста, безумна и бездонна!Выходи на битву, старый рок!И в ответ — победно и влюбленно —В снежной мгле поет рожок…Пролетает, брызнув в ночь огнями,Черный, тихий, как сова, мотор.

Тихими, тяжелыми шагамиВ дом вступает Командор…Настежь дверь. Из непомерной стужи,Словно хриплый бой ночных часов —Бой часов: «Ты звал меня на ужин.Я пришел. А ты готов?..»На вопрос жестокий нет ответа,Нет ответа — тишина.В пышной спальне страшно в час рассвета,Слуги спят, и ночь бледна.В час рассвета холодно и странно,В час рассвета — ночь мутна.Дева Света! Где ты, донна Анна?

Анна! Анна! — Тишина.Только в грозном утреннем туманеБьют часы в последний раз:Донна Анна в смертный час твой встанет.Анна встанет в смертный час.

1910–1912

(Блок, «Стихотворения», III, 93–94)