Маньяк и тайна древнего русского клада

Военная форма старого образца, в простонародье называемая «афганка», несмотря на худощавое телосложение доктора, оказалась Елисеевой несколько великовата, но тем не менее сидела на ней довольно сносно, а самое главное, надежно прятала ее тело от апрельского холода. Ее тридцать седьмой размер восхитительной ножки практически утопал в сорок первом предложенной обуви, между тем прочная шнуровка отлично компенсировала этот довольно значимый недостаток, позволив надежно зафиксировать подъемы ботинок на голени; через пару минут Елисеева полностью преобразилась, превратившись из хрупкой девушки в отчаянную и готовую ко всему воительницу. Здесь стоит также вспомнить про второй пистолет, неприятно бивший ее все время по телу, скрываясь в неглубоком кармане халатика; теперь же он отлично помещался со стороны спины, прочно удерживаемый солдатским брючным ремнем и никак уже не мешавший движениям; туда же, считая, что силком заставить доктора им помогать все равно не получится, она поместила и второе оружие, после чего твердым шагом направилась помогать хирургу проводить предстоявшую ему невероятно сложную операцию.

Когда она вошла во внутренние помещения, оказалось, что там все уже готово для оперирования раненого отставного «морпеха»; а доктор был облачен в непромокаемый хирургический халат и одноразовые медицинские перчатки, по счастливой случайности оказавшиеся припасенными даже в этом, как говорится, «Богом забытом месте».

– Помой руки, подруга, – произнес властным голосом Курасавин, уже копошившийся в теле беспомощно лежащего пациента (она ему не представилась и поэтому мужчина обращался к ней всякий раз наиболее подходящими, по его мнению, вполне заменяющими сравнениями и, делая это, принимая во внимание ситуацию, уже без каких-либо церемоний), – надевай халат и перчатки, будешь подавать мне необходимые инструменты.

Наташа безропотно подчинилась. Она прошла в небольшое помещение, используемое под кухню, где находился небольшой умывальник, доверху наполненный холодноватой жидкостью и, используя мыло, тщательно вымыла руки, затем она вернулась в комнатку, где уже вовсю орудовал опытный доктор и, подавляя в себе все скрытые страхи, приблизилась к операционному месту. По кивку хирурга она поняла, что ей надлежит занять место с противоположной стороны от него, где сбоку от тела, на поверхности тряпки, были разложены всевозможные принадлежности; над ними горел небольшой абажур, отлично освещавший оперируемую поверхность. Если бы Елисеевой пришлось задаться вопросом, то она бы непременно подумала, что это словно бы специально оборудованное место, предназначенное для проведения тайного исцеления пострадавших; однако такие вопросы меньше всего в этот момент интересовали отважную девушку, главное – это было побыстрее вернуть к жизни незаслуженно пострадавшего человека. Курасавин тем временем пустился в профессиональные рассуждения:

– Ранение, конечно, серьезное, но все же не очень: пуля попала в верхнюю ключичную область и, естественно, произвела дробление костных образований; этим же самым куском металла, кроме всего прочего, произведено разрывание неважных кровеносных сосудов и тканей мышц, а ударной волной спровоцировано появление обширных кровоизлияний и гематом; столкнувшись с телом, пуля не пошла по прямой, а встретив сопротивление, изменила свое направление и теперь находится не возле самого входного отверстия – она сместилась несколько в сторону; раневой канал представляется кровоточащим мини-проходом, края которого слегка припечены горячей пулей и представляют собой некое подобие фарша, состоящего из осколков костей, обрывков сосудов и мышечной ткани; от удара в кость пуля деформировалась и расплющилась, поэтому извлекать ее будет гораздо труднее.

– Извините, «док», – не выдержала Наташа всех этих ужасных подробностей; она и без того уже находилась возле кровоточащего тела, в верхней своей части уже полностью освобожденного от одежды, и держалась исключительно на сильнейшей морально-волевой подготовке, вынесенной ею еще из детского дома, – я и так чуть живая, а тут еще Вы пичкаете меня этими мучительными подробностями.

– Терпи, красотка, – небрежно усмехнулся опытный врач, словно бы наслаждаясь тем смятением, в каком теперь находилась еще совсем в недавнем прошлом такая самоуверенная особа, – раз взялась мне помогать, то должна быть готова выстоять свой пост до конца. Проговариваю же я все эти вещи совсем не для тебя, а скорее для себя: таким образом мне легче сосредоточиться на работе и не упустить из внимания некоторые подробности.

Объяснение было вполне убедительным и возразить на него было нечем. Девушка пожала своими восхитительными плечами и приготовилась и дальше выслушивать неприятные ее уху пояснительные суждения и одновременно оказывать опытному хирургу необходимую помощь. Он тем временем, продолжая свои пояснения, приступил к основной части извлечения пули.