Марафон нежеланий

Очнувшись, посмотрела на полиэтиленовый пакетик из-под фруктов, валяющийся у кровати, и припомнила глупый факт, кажется, рассказанный маминой Розочкой: «Полиэтиленовый пакет в среднем используется около получаса, а разлагается 400 лет». И подумала, что даже вот этот бесполезный пакетик переживет меня на несколько сотен лет. Как глупо. Мне хотелось схватить и сжечь его, но сил встать не было. А его медузообразное тельце как будто бы посмеивалось надо мной. Иногда я проваливалась в сон, как мне казалось, на пару минут, не больше. И когда я открывала глаза, пакетик будто бы становился ближе.

«Выходит, не этот пакетик принадлежит мне, а я – ему. При его существовании еще не раз изменится мировой порядок, даже власть в России поменяется неоднократно. Может быть, вообще наступит апокалипсис, люди вымрут, а пакетик будет жить дальше».

Я истерично рассмеялась, подумав, что это идея для рассказа.

Живот скрутило с такой болью, что казалось, там внутри был кулак, который наматывал мои кишки, а они сопротивлялись. Он тянул их и тянул.

«Ну, рвани уже, пожалуйста! – мысленно умоляла я. – Пусть все закончится!»

Угасание сознания оказалось всего лишь сном. Проснувшись в предзакатном свете, я трусливо, но облегченно заметила, что все еще жива. Чтобы убедиться, что действительно существую, я проговаривала свое имя медленно, словно заново примеряя на себя. Не было никакого просветления, откровения – как-то быстро голову заполнили бытовые мысли: нужно ли выезжать из отеля или Адам оплатил его для меня, успеваю ли я еще на самолет, кому позвонить: Рите, Сашке, маме или, может быть, Ему?

Я так и не узнала, был ли оплачен номер. У меня не было денег – только на такси до аэропорта и недорогой перекус. Я боялась позвонить на ресепшен и спросить о продлении номера. Говорила себе, что, если бы он был не оплачен, меня бы уже давно выселили. А вдруг Адам просто продлил его, но не оплатил?

В одном из пьяных откровений он учил меня, как обращаться с деньгами:

– Не нужно их копить, Розочка. Просто трать их как в последний день жизни. Деньги – это поток. Им нужно движение. Вот сейчас мы промотаем их за неделю, а потом увидишь, как легко заработаем еще больше!

Я тогда ужаснулась:

– Как потратим все за неделю?!

Но он расхохотался, и я подумала, что это просто шутка. Сейчас я боялась – если номер не оплачен, мне придется звонить Ему, больше знакомых с деньгами у меня нет. Одна из первых вещей, которые я себе пообещала, очнувшись, – это всегда платить за себя. Поэтому самым логичным мне тогда показалось – сбежать из отеля.

Я, как смогла, утрамбовала вещи из чемодана в небольшой рюкзак – некоторые футболки и старенькие джинсовые шорты пришлось оставить.

«Без чемодана я выгляжу как туристка, которая просто едет на экскурсию», – успокаивала я себя, хотя мой набитый рюкзак был похож на пухлую подушку. Но поздним утром (я не решалась выйти всю ночь) в холле на меня никто не обратил внимания – только портье коротко кивнул.

Вернуться домой было, как ощущать вкус пищи после долгой болезни. И пусть первое, что тебе принесут, – вонючий куриный бульон, чувствовать его теплоту в желудке был восхитительно. Под каким-то глупым предлогом (я уже и не помню – забытая книжка или сережка) мы снова встретились с Ним.

И еще снова и снова. Он разводился с женой – оказывается, уже больше года планировал это (они не хотели говорить дочери об этом до ее поступления в университет), а я ведь так боялась спрашивать про его семью, чтобы не показаться заинтересованной в нем. Наверное, меня в его долгосрочных планах не было (об этом я тоже боялась спрашивать, чтобы больше не казаться ему жалкой). И я сама не представляла серьезных отношений с ним. Но так получилось, что Он опять повлиял на всю мою дальнейшую жизнь.

Как-то под утро Он мечтательно сказал:

– Эх, был бы сейчас в твоем возрасте, махнул бы в Питер и начал бы новую жизнь.

Он быстро заснул и, наверное, даже не вспоминал об этой фразе. А я ворочалась до восьми утра с адреналиново бьющимся сердцем: «Почему я не додумалась об этом сама?!»

– Тебе не нужно искать безумной любви, – сказал Он мне на прощание. – Тебе нужен тот, кто будет любить тебя. Этого тебе будет достаточно. Ты – благодарная девочка, ты сможешь полюбить любого искреннего человека в ответ.

– Я лучше знаю, что мне нужно, – ответила я, и мы больше не общались.

Эпилог

Про Адама ходили слухи – один фантастичнее другого, но реальных фактов не было. Мне кажется, что все его бывшие ученики просто соревновались в фантазиях. Кто-то писал, что он теперь ученик (и, возможно, любовник) Марины Абрамович, другие – что он работает в БДСМ-клубе: эстетично и театрально режет других на публике. Были версии, что он, как Артюр Рембо, просто удалился от творчества. Или, наоборот, живет на каком-нибудь острове, как Поль Гоген, рисует и заражает местных красавиц европейскими болезнями. Я думала, что он просто ищет свое место. Как гогеновское Таити, айвазовская Феодосия, левитановский Плес…