Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Таким положение оставалось до тех пор, пока в марксистском движении России после поражения буржуазной революции 1905 года не началась политическая и теоретическая дискуссия о видимой устойчивости царского режима, о политической беспомощности буржуазии и, как следствие, об ослаблении всех радикальных сил в стране. Хотя и меньшевики, и большевики извлекли определенные уроки из этого поражения, ни тем, ни другим не удалось добиться коренного обновления. Первые, по существу, не отошли от своих «ортодоксальных» позиций по вопросу об организации партии и о будущем России, в то время как вторые, хотя и были полны решимости под воздействием Ленина играть более активную роль в рамках буржуазной революции, оставались все же приверженцами революционного плана «двух этапов»[327]

. Можно, пожалуй, сказать, что Троцкий был единственным, кто на основе опыта 1905 года выработал поистине новаторский взгляд на события и сделал свободные от всякого рода доктринерства политические выводы[328]

.

Весной 1904 года Троцкий познакомился в Монако с Александром Гельфандом (Парвусом), который и дал начальный толчок его идеям. Впоследствии Троцкий сам признавал это даже после того, как их пути разошлись:

«Его [Парвуса] необычайно смелый образ мышления… его первые работы приблизили меня к вопросам социальной революции; взятие власти пролетариатом приблизилось из астрономической дали и стало практической задачей нашего времени»[329]

.

Ко времени возникновения между Троцким и Парвусом идейного содружества положение в России ухудшилось. Троцкий только-только закончил брошюру о природе назревающего политического кризиса, как пришло сообщение о событиях 9 января 1905 года – дня, когда шествие, возглавляемое попом Гапоном, подошло к Зимнему дворцу и столкнулось с царскими войсками. Он дал прочесть брошюру Парвусу, и тому так понравился анализ политической ситуации в России, что он согласился написать к нему предисловие, которое, как спустя много лет писал Троцкий, «вошло в историю русской революции»[330].

Предисловие Парвуса[331], явившее собой блестящий образец краткого аналитического обзора социальной истории, касалось вопросов, обсуждавшихся ими в частном порядке, и составило ядро теоретических работ Троцкого, написанных в последующие за этим годы. Основная его мысль заключалась в том, что благодаря особому характеру развития классов в России рабочий класс стал основной политической силой этого общества. В городах, писал Парвус, буржуазия не смогла развиваться естественным образом из-за того, что контроль, осуществляемый царскими властями над экономикой крупных центров, подавлял всякое независимое экономическое развитие. Поэтому, когда в последние годы XIX века начал формироваться класс капиталистов, это происходило по указанию свыше, со стороны государства, и без какой-либо опосредованной связи со склонным к радикализму средним классом в провинции. В результате русская буржуазия, лишенная с самого своего зарождения социальных корней и экономической власти, не могла выступать в роли проводника земельной реформы. Крестьяне же, привязанные к отсталой и недифференцированной сельскохозяйственной системе, были обречены оставаться неразвитой, нищей и аморфной массой, подвластной патерналистскому произволу царя и столь же чуждой, сколь и безжалостной касты казенных чиновников. Только порожденный промышленными потребностями государства рабочий класс представлял собой потенциально радикальную силу, самостоятельно ориентированную в этом направлении. Хаотичное развитие русской экономики выдвинуло рабочих на передовую линию политической схватки, так что теперь они составляли главную угрозу для царского абсолютизма, сумев даже вовлечь в борьбу и буржуазию (что как раз происходило в начале 1905 года). В конечном итоге, писал в заключение Парвус, эта ситуация должна была завершиться созданием рабочего правительства в преддемократическом обществе, причем произойти это могло независимо от того, какие из многочисленных политических социал-демократических течений возглавили бы движение, потому что сами рабочие, несомненно, взяли бы в свои руки руководство им в деле завоевания власти.