Мастерство Некрасова

В тюркских языках все ударения — на последнем слоге, в польском — на предпоследнем. Что же касается русского, то хотя в нем ударение подвижное, изменчивое, но в своих песнях, былинах, духовных стихах, вообще во всякой эмоциональной ритмической речи русский народ в течение многих веков неизменно стремился установить на большинстве своих слов, завершающих каждый стих, то излюбленное «тригласие» с ударением на третьем слоге от конца, о котором мы сейчас говорим.

Подавляющее большинство всех стихотворных окончаний в русских былинах и песнях были окончания тригласные, придававшие этим произведениям народа особую тягучесть и медлительность. Поучительно следить, к каким разнообразным приемам прибегали создатели устной поэзии, чтобы удовлетворить этой основной тенденции народного стихосложения.

Когда, например, они превращали «богатство» в «богачество», или «рыбу» — в «рыбину», «щуку» — в «щучину», или «птаху» — в «пташицу», — это был один из наиболее элементарных приемов для придания тригласных окончаний входившим в их песню словам.

Пластичность русского языка давала певцам и сказителям и другую возможность увеличивать количество гласных в конце каждого стиха — при помощи замены глагольного окончания ть архаическим ти: «ой, живому-то прочь не уехати», «хлеба-соли зовет она кушати», «по-низку велел поклон поставити».

Тому же приросту недостающего третьего слога служат замены кратких возвратных окончаний сь

более долгими окончаниями ся:

Не к кому горюшке приюти́тися,Не к кому победной пришати́тися.

Потребность в дактилических окончаниях каждого стиха была так велика, что народным певцам и сказителям не хватало слов с такими окончаниями. Поэтому им приходилось искусственно дактилизовать окончания, для чего они уснащали свою речь целым рядом вставных безударных частиц, вроде «то», «ко», «от», «тко», «же», «нонь»: «Владимир же», «глупый ноль», «зде́ ка жить», «туды́ ка вы», «во се́ни ты» и т. д.

Золотой казны вы мне да не плати́те-ко,Только грубыим словечком не груби́те-тко.

Той же задаче дактилизации слов с женскими окончаниями служила частица е, тоже лишенная смысловой функции:

А и стыдно будет нам, да поха́бно е...

Скочил то тут Добрынюшка Мики́тич е...

Всеми способами народные певцы добивались «тригласия» в окончании каждого стиха.

Этому «тригласию» служили также эпитеты, стоявшие перед двугласными словами и принимавшие на себя их ударения, делая их безударными, например: матера́ вдова, калена́ стрела, золоты́ ключи, белы́ руки, белы́ груди, резвы́ ноги, сыра́ земля, добры́м конем. Все эти постоянные эпитеты являются словами дактилообразующими: «тригласие» в данном случае достигалось тем, что главные слова, существительные, на которых и должно бы лежать ударение, лишались его в пользу второстепенного слова, эпитета, до такой степени стертого, что его значение почти не ощущается нами.

Приходилось прибегать не только ко всяким приставкам, суффиксам, дополнительным словам, но и к превращению ударяемых слов в безударные.

Эта же потребность в дактилических окончаниях слов заставила создателей фольклора нарушать в ряде случаев привычные ударения слов, лишь бы получить необходимую им форму «тригласия». Так, в былинах, собранных А. Ф. Гильфердингом, сплошь и рядом встречаются слова, дактилизованные при помощи причудливых и своенравных ударений, отклоняющихся от установленной нормы: о́бверну, сва́товство, по́лотно, со́ловей, за́става, сви́ньею, го́ловой, ка́зною и т. д. и т. д.

Перестановка ударений во имя дактилизации слов узаконена такими песенно-былинными формами, как де́вица, вместо деви́ца; бо́яре, вместо боя́ре; се́ребро, вместо серебро́; кра́сота, вместо красота́.

Характерно, что почти все собственные имена, введенные народом в былины, имели окончание дактилическое: Му́ромец, Ива́нище, Новото́ржанин, Заба́вушка Путя́тишна, Амелфа Тимофе́евна, Добрыня Мики́тинец, Михайло Поток сын Ива́нович, Вольга Святосла́вович, Чурило Пле́нкович, Дюк Степа́нович, Микула Селяня́нович, Хотенушка Блу́довна, Чайна Часо́вична, братья Збродо́вичи, Данило сын Мано́йлович.

У громадного большинства былинных собственных имен ударения, как мы видим, были на третьем слоге от конца.

Если же в область былинного ритма попадало имя с другим ударением, например, Киев, Владимир, Почай, Чурило, это имя дактилизовалось при посредстве добавочных слов, не имеющих самостоятельного ударения и тем самым образующих недостающие слоги, например: Сафа́т-река, Поча́й-река, Колыба́ев-сын, Никитич-млад, Чернигов-град, причем эти два слова произносились как одно слово с дактилическим окончанием. Энклитики и проклитики играли немалую роль в дактилизации народного стиха.

Слово «Киев» дактилизовалось через посредство слова «град»: Киев-град; слово «Царь-град» разделялось пополам и в середину вставлялась частица от: Царь-от-град.