Матрица Макиавелли

Из статьи Аркадия Дубнова «„До победы или смерти“. Что стоит за военным мятежом в Таджикистане».

Глава первая

Сентябрь 2015 г. от Р. Х., Фуджейра,

Объединенные Арабские Эмираты

Казалось, что эта неделя вынужденного заточения не закончится никогда.

Если первые дни Черняев находил удовольствие в утренних и вечерних заплывах в теплых водах Индийского океана, где недалеко от берега даже обнаружил коралловые рифы серо-зеленого цвета и бледно-серебристых рыбок, то к концу недели от безделья он готов был часами сидеть у телевизора и смотреть очень популярные здесь индийские фильмы – сериалы, которые дома у него вызывали смешанные чувства стыда и смеха от кривляний актеров и их, по его мнению, идиотских телодвижений. Черняев боялся признаться себе, что пятикратный намаз стал доставлять ему удовольствие, поскольку позволял отвлечься от всех мыслей и сосредоточиться на правильной последовательности движений и слов молитвы. Еще он стал замечать за собой черты характера, ранее никогда им не проявляемые. Поскольку, как во дворце настоящего визиря, исполнялось его любое желание, то через несколько дней он отметил в своем голосе нотки властности при обращении к молодым арабам, которые то ли стерегли его, то ли заботились. Появилась даже какая-то раздражимость от не вовремя принесенных газет или не слишком горячего чая, который он здесь заказывал литрами.

Первые дни он мог забавлять себя анализом прошедших разговоров с Абдул-Вали и размышлением о собственной жизни, вспоминая минуты настоящей гордости за результаты проведенных операций и горькие минуты тяжелых размышлений после развала Советского Союза, когда остро стоял вопрос: продолжить служить новому капиталистическому правительству или, как многие сотрудники, уйти на вольные хлеба, то есть в неизвестность новых экономических отношений, и зависеть только от удачи и собственной трудоспособности. Тогда он решил остаться на службе, поскольку понимал, что в новой России еще долго никому не нужны будут экзотические востоковеды. И выбор его оказался хоть и спорным, но, как показала жизнь, правильным: многие сотрудники, ушедшие со службы, смогли найти себя только в роли охранников или обрели новую профессию с гордым названием «мерчандайзер». Самые удачливые устроились в многочисленные отделы безопасности вновь формируемых акционерных обществ. А он потихоньку дослужился до своей пенсии и даже несколько раз по служебной необходимости съездил за границу, как говорилось в старых русских сказках – «себя показать да людей посмотреть». Себя он особо не показывал, но людей посмотрел. И понял, что везде люди живут по-разному, а в некоторых странах гораздо хуже, чем они жили при «коммуняках». Так что лозунг младореформаторов, которые на многочисленных митингах кричали, что «так жить нельзя», оказался заведомой ложью, рассчитанной на людей, которым до этого не с чем было сравнивать. После развала Советского Союза стало ясно, что можно жить еще хуже, практически выживать, но зато выживать свободными: хочешь – выживай, а хочешь – сразу в гроб ложись. Демократия, однако… Он выжил. И вот теперь его приглашают строить новое государство на основе заветов Мухаммеда и последователя его Исмаила… Прям как Карл Маркс и Фридрих Энгельс! Идеи, кстати, те же – равенство перед Аллахом и справедливое распределение налогов, полученных как от правоверных мусульман, так и от христиан, обязанных платить «джизью» – четверть своего годового дохода за право жить на земле мусульман. Опять же – демократия, но по-мусульмански.

С Абдул-Вали Черняеву было все понятно. У человека была мечта – возродить исмаилитский халифат, то есть сказку сделать былью, и он движется в этом направлении, но на что он рассчитывает в столь сложной политической обстановке, Евгению Владимировичу было непонятно. И что это за сакральный «ключик», с помощью которого он хочет решить все проблемы единым взмахом, как базарный факир?

Ближе к концу недели даже эти размышления Черняеву порядком надоели, как и индийские фильмы, и он маялся от безделья.

Книг в доме не было, и, чтобы хоть чем-то себя занять, Черняев прочитывал арабские газеты, как говорится, от корки до корки. Они были достаточно толстые, с кучей всевозможной рекламы и объявлениями бытового характера, и что-то важное в этом информационном шуме можно было легко пропустить. Евгений Владимирович всегда старался начинать читать с больших политических статей и комментариев, переходя к маленьким новостным сообщениям, не пропуская прежде всего новости из регионов Центральной Азии и очень редкие статьи (в основном негативно-критического характера) о России.