Меч и ятаган

Кристиан отчаянно хотел помочь, но днем к матери в комнату его не пускали. Ив, разумеется, не попытался бы прогнать брата – у него бы просто не хватило силы, – но Кристиан и сам не стал бы прорываться туда днем, чтобы не волновать матушку. Зато ночью он мог проводить с ней время и присматривать за ней.

По вечерам Гиньяр оставлял у постели графини дежурного помощника, который должен был вызвать его в случае резкого ухудшения состояния. Помощником оказался бедный студент медицинского факультета, которого Кристиан купил всего за несколько монет.

Кристиан следил за состоянием матери и сверял каждое назначение Гиньяра со своими книгами. И молился.

Как они и ожидали, у Симоны началась лихорадка. Гиньяр принес мумие.

– Это настоящее мумие? – спросил его Кристиан. – Или вербена, как для дочери лавочника?

Если до этого они еще пытались соблюдать хоть какие-то приличия, то на этом комментарии все однозначно закончилось.

Мумие не помогло. Ночью Кристиан делал матери охлаждающие компрессы. Увидев это утром, Гиньяр пришел в ярость и приказал немедленно убрать их.

– Вы что, совсем невежда? Холод остановит движение жидкостей и заблокирует каналы в теле! Ткани перестанут получать питание!

– Но лихорадка отступает!

– Возможно, вам так кажется, вы же новичок! Я сделаю ей кровопускание. А сейчас держитесь от нее подальше!

Кристиан попытался убедить Ива приказать Гиньяру изменить слишком консервативное лечение. Такая тяжелая травма требовала агрессивного вмешательства.

– Рана начнет гноиться, – объяснил он Иву. – Гангрена распространится с бедра на все ее тело. Если мы не ампутируем ногу, мама умрет!

– Но ведь у нее даже не идет кровь! – задрожав при одной мысли о смерти матери, воскликнул Ив. – Как ты можешь предлагать ампутировать ей ногу?!

Кристиан терпеливо объяснил брату, почему он так думает. Ему удалось убедить Ива, и тот пообещал разобраться с этим наутро. Но Ив легко поддавался давлению, и на следующий день Гиньяру удалось переубедить его и переманить на свою сторону.

Ив с нетерпением ждал возвращения отца. Он не хотел брать на себя ответственность за жизнь матери, но выбора у него не было. О том, чтобы отдать все в руки Кристиана, не могло быть и речи, но и Гиньяру он не очень доверял. Последнее слово должно было оставаться за Ивом. Он, конечно, побаивался Гиньяра, но куда больше боялся отца, который наверняка прикажет его высечь, если окажется, что он что-то упустил или проглядел.

– Может быть, вызовем еще одного врача? – заикаясь и дрожа от страха, предложил он.

– Разумеется, сир, если таково ваше желание, – с легким поклоном процедил сквозь зубы Гиньяр.

В доме появился доктор Жан Фернель в сопровождении костоправа с факультета. Фернель был настоящей легендой, с безупречной репутацией. С этим не мог поспорить даже Кристиан. Он был личным врачом короля, и в подтверждение этого Фернеля сопровождали двое королевских швейцарских гвардейцев. Фернель осмотрел графиню, изучил все назначения Гиньяра и даже выслушал мнение доктора о предложениях Кристиана. Фернель счел все назначения Гиньяра правильными, однако не разделял его уважения к «арабскому мусору» Авиценны, персидского врача, чьи методы широко применяли последние четыреста лет. Фернель предпочитал опираться на мудрость древних, на великих Гиппократа и Галена. Он обменялся несколькими добродушными и учеными репликами с Гиньяром и даже поговорил с Кристианом, чтобы показать, что готов мыслить широко. А затем, посоветовавшись с костоправом, высказал свое мнение по поводу ампутации:

– Состояние графини, по нашему мнению, таково, что она может и не выжить. Однако если мы попытаемся ампутировать ей ногу, то она, без всяких сомнений, умрет.

Численное преимущество было не на стороне Кристиана, к тому же ему противостояли лучшие умы Парижа. Его взгляды были крайне радикальны, и Кристиан это хорошо понимал. На самом деле в Меце даже Паре ни разу не ампутировал ногу выше колена. Ампутации проводились только на дистальных частях конечностей. Но что с того, думал Кристиан, если это наш единственный шанс.

– Но сир… – не сдавался он, однако Фернель пришел в ярость от невоспитанности Кристиана и перебил его:

– Если вы хотите убить ее быстро, то лучше выстрелите ей в голову. Это будет более гуманно!

Поврежденная нога распухла в месте травмы, кожа натянулась, поблескивала и, казалось, вот-вот лопнет. Гиньяр был доволен такими изменениями и даже не поленился объяснить Иву, в чем причина его радости.

– Видите ли, выделения белые и густые, – заметил Гиньяр. – Мы называем такой гной доброкачественным. Если бы ваш брат был прав, то мы наблюдали бы водянистые и зловонные выделения. К счастью, вы прислушались к мнению более опытных людей. Опасность еще не миновала, но это поистине добрый знак!

Ив посмотрел на брата с презрением. Все играло против Кристиана. Да и его самого мучили сомнения: мать лечили лучшие врачи королевства, а он своими спорами только мешал им.