Меч из красного льда

Он хотел, чтобы она ему улыбнулась, и даже хотя она понимала это, она кое-как улыбнулась. Ангус Локк, Маль Несогласный, Арк Жилорез: они все хорошие люди, но пусть Бог поможет вам, если вы причинили вред их коням.

- В доме моего отца у нас есть поговорка - бедное начало не оправдание для бедного конца. Так что прости меня, Аш Марка. Этот сулл провел в дороге слишком много времени, и ему требуется заново учиться хорошим манерам.

В доме моего отца мы лжем и запираем людей, захотелось ей ответить. Но не сделала этого. Прежде чем она подобрала подходящий ответ, Лан заговорил снова.

- Подходи. Мы должны преломить хлеб перед поездкой. - Не дожидаясь ответа, он расстегнул потрепанную дорожную сумку с крупа жеребца. Поставив ее на землю, он достал свернутый ковер и ларец из слоновой кости. Сотканный из синего шелка цвета ночного неба, ковер был старым и очень высокого качества. Рисунок пятиконечных звезд и обнаженных деревьев был выполнен серебряной нитью. Аш видела такие сулльские ковры раньше - оба, и Арк, и Несогласный их имели, - но она никогда не видела такой замысловатой работы, как эта. Когда она мигнула, рисунок остался перед ее глазами, будто выжженный на сетчатке ярким светом.

- Это шкура богов. - Лан указал на ковер. - Садись.

Неожиданно Аш почувствовала себя очень усталой. Даже ее приемный отец не переходил от холодности к вежливости так быстро, и она оценила вероятность того, что Лан переключится снова, как довольно высокую. Неопределенность выматывает, решила она, присаживаясь. По крайней мере, задерживаясь, она не должна отправляться ночью, голодная и одинокая, с одной лишь лошадью в качестве проводника. Наконец, в голове билось одним опасением меньше - ей уже не нужно беспокоиться о стреле в спину.

Опустившись на колени, Лан расстегнул застежку из кованого серебра на ларце из слоновой кости и открыл его. Когда он достал предметы, он произнес, показывая, что заметил ее интерес к ковру:

- Это очень старый ковер, сотканный последним из великих певцов нити. Он происходит от Майджи Хоро, Времени Магов, когда певцы нитей ослеплялись во время отбывания своего ученичества. Мальчик-катушечник заправлял ткацкий станок и подкладывал цвета, следуя указаниям певца нитей. Говорили, что без глаз они видели дальше, хотя этот сулл не имеет об этом представления.

Когда Лан произнес слово 'сулл', он зажег свет. Один из предметов, которые он вынул из ларца, был небольшой оловянной лампой, и когда он отладил клапан в ее основании, свет сменился с желтого на голубой. Несдерживаемое пламя просто разорвало вспыхнувший туман. Сняв перчатки, Лан обнажил длинные, хорошо очерченные кисти. Мозоль лучника на среднем пальце левой руки указывала, что он был левшой. На среднем пальце правой руки он носил то, что Аш приняла сначала за два отдельных серебряных кольца, но когда он повернул ладони вверх, она увидела, что кольца были объединены сзади слабым бугорком припоя.

Он махнул рукой в сторону лампы.

- Этот сулл спрашивает, не присоединишься ли ты к нему в приношении жертвы.

Аш перевела взгляд с пламени на лицо Лана. Выражение лица Землепроходца было холодно нейтральным, но она сомневалась в искренности его побуждений. Ее взгляд резко метнулся обратно к пламени. Прозрачная фиолетовая корона подрагивала вокруг сердцевины из голубого огня. Она однажды была свидетельницей, как Маль Несогласный положил свою обнаженную руку в пламя и держал там в течении многих секунд. Он напугал ее, но, по крайней мере, она поняла его мотивы. Несогласный наглядно показывал возможности Раль, состояния полного бесстрашия, к которому суллы стремились во времена нестабильности и войны. Это не было ловушкой.

Аш помотала головой.

- Этот сулл считает, что это не его плата.

Холодный ясный взгляд Лана буквально пронзил ее, ища слабость. Аш пристально смотрела в ответ, и молча молилась, чтобы глаза ее не выдали. Она не совсем понимала, что происходило, - ни Маль, ни Арк никогда не приносили жертв горящим пламенем, - но чутье подсказывало, что ей был брошен вызов. А когда сомневаются, лучше всего бросить вызов обратно.

Долгие мгновения прошли, и Лан жестко кивнул. - Это так. - Меняя свою позицию, он коснулся спаренных ножен на талии. В одном зубце 'вилки' лежал меч, в другом хранился кинжал. Лан вытянул кинжал. Ледяная дымка вилась по ковру, пока он держал в огне лезвие кинжала. Аш почувствовала запах нагретого металла. Масло на лезвии почернело, затем исчезло, когда кромка начала светиться. Пламя пылало жарко и чисто, питаемое субстанцией более чистой, чем масло. Когда кромка кинжала стала колеблющейся красной линией, Лан убрал его из нагрева. Сказав по-сулльски 'боги, рассудите меня', он нажал концом лезвия на предплечье. Зашипела жидкость. Кожа исчезла, но крови не было, она моментально свернулась от температуры. Сжимая и разжимая кулак, Лан пережидал боль.