Меч мертвых

Кудрявый Урюпа первым вскочил с колен и с невнятным криком кинулся на завал, выхватывая меч из ножен и начисто забыв о щите. Следом хлынули его сотоварищи, жаждавшие отмщения за вождя. Одному из них Тойветту хладнокровно пробил стрелой рот, раскрытый в яростном крике. Другого Волдырь вздел на тяжелое, с толстым древком копье, подобранное на корабле. Могучему разбойнику оно оказалось как раз по руке и уж ударило так ударило. Пропоротый Замятнич остался лежать у подножия завала, но и самому Волдырю сразу досталось за убитого от Урюпы. Гридень дотянулся мечом и, наверное, снес бы Волдырю голову, не выручи Искра. Боярский сын запустил в воина камнем, когда тот уже взбегал на завал по взгроможденному на коряги плоту. Камень Урюпе причинил разве что синяк на облитом кольчугой боку, но заставил отшатнуться, и на осклизлых бревнах этого хватило с избытком: взмахнул руками, упал, скатился под ноги другому Замятничу, лихо набегавшему следом. Тот высоко перепрыгнул через Урюпу, не желая топтать, и под ним свистнула в воздухе сулица, пущенная чернявым разбойником. Не попала в прыгнувшего — и осталась торчать в голени его побратима, изготовившегося вскочить на опрокинутый пень…

На счастье оборонявшихся, грива между озером и болотом была узкая, больше двух в ряд не пройдешь… Только на то и надежда!

Замятнич, по которому промахнулся разбойник, вторым прыжком перелетел через гребень завала и бросился на Искру Твердятича, замахиваясь секирой. Тойветту Серебряный Лис выхватил острый охотничий нож и взлетел ему на спину. Молодой ижор мало что мог противопоставить в ближнем бою дружинному воину, закованному в железо. Но Искру, Твердиславова сына, по его недосмотру второй раз не покалечат…

Здоровенный гридень, даже не обернувшись, ударил обухом секиры через плечо, смахнув легкого ижора на землю. Однако драгоценное мгновение было куплено: Искра успел встретить противника лицом к лицу. Двое новогородцев столкнулись взглядами и узнали друг друга. За одним столом ведь сидели в дружинной избе у князя Вадима, у одной печи согревались, от одного хлеба отламывали…

— Твердятич?.. — тяжело дыша, чужим голосом спросил гридень. Теперь его лицо не прикрывала личина — а и лучше б, наверное, если бы прикрывала…

Искра отмолвил:

— Ты моего батюшку стрелой к земле прибивал? Или другой кто?..

Гридень ощерился и ударил. Искра встретил его секиру мечом и неожиданно для себя обнаружил, что расчетливо и трезво пускает в ход воинскую науку, преподанную погибшим отцом. И сколько ни жаловался боярин Пенек на неспособность и малое усердие сына, а ведь достаточно, оказывается, успел ему передать.

Замятнич, участвовавший в убийстве Твердяты, боя со знающим правду сыном убитого не выдержал. Все кончилось быстро: третьим или четвертым ударом Искра достал его по голове и довольно крепко ошеломил. Воин не упал, только «поплыли» глаза и почти остановились руки с секирой. Искра ударил снова, без промедления и без пощады, по кольчатой бармице, спущенной со шлема на плечи. Скользящий удар она вполне могла отразить — но не прямой, да еще нанесенный в полную силу. Твердятич услышал, как хрустнули под клинком позвонки…

Другие Замятничи поняли, что с одного наскока заслон им не смять, и откатились назад — посоветоваться, перевести дух. Бешеная ярость, бросившая их на завал, исчерпала себя, принеся только потери. Два неподвижных тела остались перед нагромождением бревен, третье немного погодя перебросили с той стороны. Было очевидно, что рано или поздно нападающие все-таки возьмут жалкую крепость из плавника и коряг и расправятся с ее защитниками. Но как скоро это случится? И какой ценой придется заплатить за победу?..

Искра тоже оглядывал свое небогатое воинство, прикидывая, выдержит ли оно еще хоть один приступ. Сам он пока не был ранен, но вот остальные?.. Страхиня сидел под завалом, придерживая сплошь напитанную кровью повязку, и мучительно щерился, пытаясь осторожно приоткрывать правый глаз. Разбойники, тихо ругаясь, перевязывали друг друга. Волдырь берег левое плечо, чернявому попали по голове и отсекли ухо. Потом Искра похолодел. Знал, что остаются они на смерть, что один за другим будут ее принимать… Знал, а толку с того…

Тойветту лежал нелепо раскинувшись и подвернув под себя в падении правую ногу. Он был мертв: удар обуха проломил ему лоб.

Боярин Замятня Тужирич был настоящим вождем. В малой дружине боялись его, но и любили без памяти. На других Вадимовых кметей даже поглядывали свысока. Все-то Замятня водил их на такие дела, о которых лучше было помалкивать, и все-то удавалось ему. Не зря щедро жаловал его князь, не зря его воины серебряными ложками ели еще тогда, когда Твердиславичи и сам Пенек обходились деревянными да костяными…

И на пороги они за своим Тужиричем вышли не прекословя, хоть и сулил этот поход быть из всех самым тайным и самым зловещим. Шутка ли, тех убивать, с кем одному князю святую клятву давали… Оттого взял он с собою не всех, а лишь самых доверенных, многое с ним вместе прошедших и не привыкших в нем сомневаться.