Медицинские заметки Шерлока Холмса. Как болели, лечили и умирали в Викторианскую эпоху

Каждое утро я выходил из квартиры на Монтегю-плейс, добирался до своего кабинета к десяти и сидел там до трех или четырех, и ни один звонок не нарушал моего спокойствия. Чего еще желать для тихих размышлений и работы? Условия были идеальными, и, покуда я терпел полный провал своего профессионального предприятия, у меня были все шансы наладить литературную карьеру, поэтому, когда я возвращался домой во время чаепития, в руках я нес первые плоды будущего богатого урожая. Жизнь снова вывела меня к развилке, и Провидение, чью длань я узнаю на каждом шагу, заставило меня осознать свое положение резко и бесповоротно. Однажды утром я привычно вышел на прогулку, как вдруг меня пробрала ледяная дрожь, и я едва успел вернуться домой, иначе упал бы в обморок прямо на улице. В то время бушевал опасный грипп, и показатели смертности были очень высоки. Всего за три года до этого моя дорогая сестра Аннет, всю свою жизнь положившая на благо семьи, скончалась в Лиссабоне именно от этой болезни, и как раз в тот самый момент, когда мой успех позволил бы мне вытащить ее из столь долгого рабства. А теперь пришел мой черед, и я чуть было не последовал за ней. Не помню, чтобы мне было больно или плохо или чтобы я сильно нервничал или переживал, но в течение недели надо мной нависла реальная угроза. Уже после, ощутив себя слабым, беспомощным и плаксивым, как младенец, я обнаружил, что разум мой был кристально чистым. Именно тогда, оглядываясь на прожитую часть жизни, я понял, как глупо было спускать свои авторские гонорары на содержание кабинета на Уимпол-стрит, и в диком порыве овладевшей мною радости решил покончить с медициной раз и навсегда и с головой уйти в литературу. Помню, как, в охватившем меня восторге, я ослабевшей рукой подцепил носовой платок, лежавший на покрывале, и весело подбросил его к потолку. Наконец-то я стану сам себе хозяином. Мне больше не нужно будет наряжаться в рабочий костюм или пытаться кому-то угодить. Я буду волен жить так, как мне нравится, и там, где мне хочется. Это был один из величайших моментов ликования в моей жизни. Это было в августе 1891 года [19].

Я продал свои приборы за 6 фунтов 10 шиллингов, на которые потом куплю фотографический аппарат, и у меня появится хобби, которым можно заняться сразу же, безотлагательно и без особых затрат [38: письмо к Мэри Конан Дойл, октябрь 1891 г.].