Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

— Пусть и так, всё равно обязательно будь осторожнее впредь.

Сюэ Сянь, однако, не ответил на это, а задал встречный вопрос:

— А ты? Что ты видел?

Сюаньминь полуопустил взгляд и встал, сказал, обращаясь к Сюэ Сяню:

— Мирный конец, почину от старости.

Говоря это, он стряхнул пыль на краях рукавов, и казалось, никаких проблем нет, но Сюэ Сянь под влиянием увиденной картины всё ощущал смутную тревогу внутри. В грёзе только что всё было неясным за туманной завесой — лишь облик окровавленного с головы до ног Сюаньминя походил на отчётливую иглу, что, сверкая, вонзалась в плоть. Стоило лишь вспомнить, и беспокойство точно прошивало тело.

Но он подумал об этом снова: так или иначе, его собственная жизнь очень длинна, и если с Сюаньминем действительно что-нибудь случится, он всегда сможет помочь. Теперь мысль, показавшаяся в лучах восходящего солнца на горе Ляньцзян[241], зашевелилась в сердце вновь, только на этот раз она больше не была мгновенным порывом, что возник под влиянием момента. И именно потому, что это не был мгновенный порыв, следовало быть ответственней; по меньшей мере прямо сейчас, в этой обстановке с кровью повсюду, с повисшим на руках неулаженным делом высказывать её было никак не ко времени.

Он думал о том, чтобы отыскать «паука единой жизни», выйти из этой тёмной пещеры, полной следов крови и ядовитых насекомых, — и тогда спросить Сюаньминя.

Едва эта мысль промелькнула, он ощутил, как что-то чуть шевельнулось у ноги, издав лёгкий шуршащий звук.

Глава 82: Пауки мать и сын (1)

Неужели неистреблённые ядовитые насекомые вскарабкались по лестнице?

Он опустил голову и осмотрелся вокруг ног, но ничего ползающего не увидел вовсе, и тот легчайший шум тоже внезапно стих, как будто существо знало, что он как раз ищет.

Хмурясь, Сюэ Сянь взглянул на вьющиеся вниз каменные ступеньки и ощутил вдруг некоторую странность:

— При том, как мы сжигали, неизбежно осталась рыба, ускользнувшая из сети. Внизу ядовитых тварей несметное множество, так как здесь, наверху, может быть так чисто, что даже одного трупа насекомого не увидеть? Сколопендрам и мухоловкам пришлось бы постараться, чтобы взобраться по каменной лестнице с сотней пролётов, но ведь есть ещё от природы крылатые мотыльки и муравьи, отчего же ни один не поднялся?

Сюаньминь смотрел на знаки; с видом глубоко суровым и спокойным он медленно водил взглядом по этим странным символам — по одному за другим, как будто действительно мог понять содержание. Он сказал, не оглядываясь:

— Возможно, не осмеливаются подняться.

Такое предположение, впрочем, шло рука об руку с мыслями Сюэ Сяня. Эта скальная пещера наверху явно не имела даже преграждающей двери, от каменного прохода внизу её отделяла лишь сотня витков каменных ступеней, однако это были точно два отдельных мира, очевидно разных, как воды рек Цзиншуй и Вэйхэ[242]: один полон гор и морей из насекомых, в другом — не увидеть даже одного усика.

Единственное объяснение, что приходило на ум, в том и заключалось: ядовитые насекомые боятся этого места, пусть даже нет препятствия, они не решаются пересечь границу.

Паук единой жизни да к тому же следы паутины на каменной лестнице — разумеется, Сюэ Сянь понял, чего, в конце концов, боялись ядовитые насекомые, и нечто издавшее шорох у его ноги, конечно, тоже обрело облик.

Быть может, увидев, что Сюэ Сянь целую вечность не двигается, нечто у его ноги смело окончило период осторожности, и храбрость его возросла.

Шум, что оно издавало, был по-настоящему ничтожным, если бы не то, что слух Сюэ Сяня превосходил человеческий, пожалуй, он и вовсе не услышал бы. Упираясь локтями в колени, Сюэ Сянь рассеянно прислушался на какое-то время и точно определил, откуда доносится звук, а затем попросту протянул руку и придавил.

Он не прикладывал слишком большого усилия, как-никак, если это действительно штуковина, что он хотел найти, то с его силой в руках допусти он небрежность — и задавил бы насмерть.

Как и ожидалось, под подушечкой пальца оказалось что-то подобное мелкой бусине, гладкое и хрупкое — словно при первом же легчайшем движении скорлупа его раскрошится. Сюэ Сяню вспомнилось, как раньше, под бамбуковым домом, когда освободился из «Внутреннего демона», он услышал звук сорвавшегося на пол шарика; он повёл глазами и произнёс, подняв уголки рта:

— Я поймал кое-что ценное.

Поскольку за всю жизнь он очень редко сталкивался с по-настоящему угрожающими ему вещами, бдительность Сюэ Сяня никогда не могла сравниться с бдительностью обычных людей; яды в основном не могли отравить его, свирепые создания и злые вещи тоже почти не могли ранить, так что когда он встречал что-то, руки его неизменно действовали быстрее рта.

Как говорится, где уж тому, кто постоянно ходит по берегу реки, не промочить обуви; он только обратился к Сюаньминю, конечный звук всё ещё кружил по пещере — подобная бусине вещь под пальцем внезапно воспрянула и дала отпор.