Механический бог

– Избавление от ЧСВ – это не ментальное решение, а постоянная работа над собой. И лучше сразу смириться, что первые годы от такой работы становится только хуже. Когда коварный ум размышляет о том, настолько вы круты, что избавляетесь от ЧСВ, ваше ЧСВ от этого растет как на дрожжах!

– А если человек реально крут? Если он старший наставник? – спросил я.

– Если есть гордыня, напыщенность, королевские замашки, не стоит обманывать себя, полагая, что ты крут – все это признаки обычной, слабой и неуверенной в себе личности. И социальные должности тут не причем.

– А не является ли изначально отказ от ЧСВ – проявлением ЧСВ? – спросил Макс.

– Конечно, является.

– Засада.

– А что делать? – Вальтер развел руками. – ЧСВ – мощный стимул для личного роста. Чтобы покрасоваться своим превосходством, мы готовы на все – даже на избавление от чувства собственного превосходства.

– Отказываясь от себя, ты себя наоборот – укрепляешь? – спросил Давид.

– Почти всегда, – ответил Вальтер. – Когда человек реально отказывается, у него не возникает таких мыслей, что ему типа как бы надо бы отказаться от самоутверждения. Он просто отказывается.

– Мне последнее время кажется, что я все делаю только для себя, – задумчиво признался Давид, – то есть руководствуюсь тщеславием и гордыней. Причем иногда – во вред другим. И то, что я это признаю – тоже мое тщеславие. Но в душе-то понимаю, что я не идеал, хоть и модератор.

– Какой на хрен идеал! – возмутился Вальтер. – На словах ты – модератор, а на деле – жопный кратер! Но ты не отчаивайся. С годами обучения в пси-корпусе ЧСВ уменьшается… Вроде бы… – добавил он неуверенно.

– Вы сейчас на мое ЧСВ оказали давление, – пожаловался Давид.

– А ты наблюдай за ним. Осознавать проявления ЧСВ – это и есть практика.

– А как от него совсем избавиться?

– А никак.

– Зачем тогда мы говорим об этом?

– Затем, чтобы потешить ЧСВ. Я серьезно!

В этот момент, как это со мной частенько бывало, у меня возникло ощущение, словно просто слушая чужой диалог, я сам в нем участвую. «Видимо, – подумал я, – во время разговора и во время его прослушивания включаются схожие проекции».

– А если совсем серьезно, – продолжал наставник, – мы изучаем строение психики, чтобы понимать, кто мы такие и что с этим можно поделать. Полностью от ЧСВ избавиться почти нереально. Так могут только святые и просветленные – и то не факт. Однако ЧСВ имеет разную степень проявления. Поглощенность ЧСВ выливается в самые страшные неврозы, какие могут быть. Вообще, все неврозы – от ЧСВ. А вот умеренное ЧСВ помогает быть адекватным членом общества, и побуждает развиваться.

– А как оно побуждает? – спросил Давид.

– Про Наполеона слышал? Вот с таким огромным как у него ЧСВ, такие вот огромные дела и вершатся.

– А вы сказали – большое ЧСВ ведет к неврозу.

– Если его не удовлетворять, то да.

– С чего посоветуете начать? – спросил Давид.

– Можешь начать с завоевания мира.

– Я про уменьшение ЧСВ!

– А-а-а, так бы и сказал. Надо понять умом всю бесполезность ЧСВ.

– Разве умом поможет?

– А чем еще? Жопой что ли? – возмутился Вальтер.

– И что дает понимание умом?

– Это помогает устранить самые грубые проявления ЧСВ, но усиливает утонченные. Начинаешь тешить ЧСВ по-мастерски утонченно – как старшие наставники. А бороться и что-то в себе подавлять совершенно бесполезно. Результат – невроз. Есть только один вариант – наблюдать и проживать, а иногда сознательно идти на поводу у эгоистических тенденций. Опыт приходит с опытом.

– А что делать с умом в медитации? – неожиданно спросил Давид.

– В медитации? – удивился Вальтер. – В медитации с умом ничего делать не надо. Достаточно просто наблюдать. Если ум мешает просто наблюдать, просто наблюдай, как он мешает просто наблюдать. В этом секрет. На практике, однако, на освоение может уйти лет двадцать. К тому же, Давидик, ты, судя по всему не наблюдатель, а воин – совсем как я.

Имаватор

За девятнадцать дней до озарения

Отец выбрался в Цитаделель по делу, и пообещал уделить мне один час. Время близилось к ночи, и разгуливать подолгу мне и самому не хотелось – я строго придерживался режима. Мы встретились в безлюдном тускло-освещенном окрестном парке и направились в сторону площади.

– Ты даже не представляешь, как интересно за ним наблюдать, – он бессовестно хвастал своей работой. – Это просто невероятно, насколько он живой!

– А этот Ваш 2И… будет полностью подконтрольным? Он управляется программно?

– Ты, верно, шутишь, – ухмыльнулся он. – Ты думаешь, мы способны делиться властью? Да еще с машиной?

– А вдруг эта ваша искусственная бодхичитта, возжелает, например, исключительно из сострадания к нашей бренной жизни, уничтожить все живое на планете? Или, например, поймет, что человек ей не нужен. Знакомый сценарий, да?

– Что ты несешь? Зачем машине уничтожать человека? Все цели 2И мы пропишем сами. Его цели – это наши цели. Да, я понимаю лучше тебя, что суть искусственного разума – в самостоятельности, но самостоятельность его будет ограничена рамками задачи. 2И будет лишен «рук», он будет предлагать решения, которые мы сможем принять, или отвергнуть.