Механический бог

– А так… – с годами ты собираешь коллекцию объектов своей гордости, из которых складывается образ себя, которым ты гордишься. Все, что идет вразрез с этим образом, создает самые тяжкие переживания, превращая любое общение с другими людьми в напряженный экзамен, не сдать который – означает показать свою летальную недоброкачественность, проколоться и опозориться.

– А что нужно сделать, чтобы этот экзамен общения с другими людьми был сдан успешно? – заинтересовался Давид.

– Для этого самооценка должна соответствовать реальным достижениям, которые сложно опровергнуть, потому что для их доказательства существуют реальные спонтанные и даже неожиданные улики, которые не требуется искусственно сооружать. А самозваный король будет то и дело беспокоиться за свои ложные показания, затрачивая вагоны энергии на сокрытие фактов, поддержание ложного имиджа и страх последующего за разоблачением осуждения. Быть настоящим собой – легче и энергоэффективней!

– Это многое проясняет, – задумчиво сказала Анна.

– То есть, истинной проблемой является завышенная самооценка? – спросил я.

– Завышенная или заниженная – не так важно. Важна степень соответствия реальному положению дел.

– Наверное, все это можно свести к стремлению ума самосохраниться, не потревожив своих опор, – очнулся Тим.

– Можно свести к этому, – подтвердил Вальтер. – Если, к примеру, раздражительность не вписывается в тот образ себя, который ты всем позиционируешь, то это переживание ты будешь всеми силами сдерживать и подавлять – ведь это идет вразрез с ложным образом добродетельного человека, которым ты гордишься! И поэтому мы часто исполняем номинальные действия доброты, тот необходимый минимум, который требуется только для того, чтобы поддерживать лживые маски, извлекая из них пищу для чувства собственной важности.

Вальтер, объясняя природу какого-нибудь гнусного самообмана, любит ее обобщать своими «мы», «вы», «ты», как бы намекая, что речь идет именно о нас, а не о каких-то абстрактных невротиках.

– А если показатель собственной важности падает, – продолжал он, – и нам сегодня нечем гордиться, мы ощущаем свою никчемность – теперь мы никому не нужны, нас лишат всех благ, сделают изгнанниками и забудут. В итоге останется лишь загнуться где-нибудь в грязной луже под забором. И все потому, что сейчас нам нечем гордиться – ложный образ оказался ложным. А мы как бы и не знали…

– Значит, в отношениях мы доказываем другим людям, что являемся качественными и достойными употребления, – сделал вывод Макс.

– На самом деле мы доказываем все это себе, – уточнил Вальтер, – потому что с раннего детства продолжаем сомневаться, что мы достойны существования. Эта компенсация в нашей жизни принимает воистину наполеоновские масштабы!

– Неужели я так никогда и не стану звездой Цитадели… – заныл Давид, и все рассмеялись.

– Да, мы хотим выглядеть киношными персонажами, у которых внутри нет и капли дерьма. Из тех ролей, что мы способны играть, мы выбираем для себя самые красивые, представляя, как возвеличивается наша маленькая личность на королевском престоле, упоенная всеобщей любовью и признанием. Стремление к славе и уважению – чистый комплекс неполноценности! – с сосредоточенной торжественностью говорил наставник. – Какие бы геройства мы не совершили, какие бы заслуги не обрели, этого всегда будет мало. Эта самодефектность неутолима просто потому, что на самом деле ее не существует – это темная бездна, заполняя которую мы так и будем терять энергию, в итоге продолжая оставаться ни с чем. Сколько бы сил мы не вложили в собственное благосостояние, в надежде утолить чувство собственной важности, горизонт счастья всегда остается впереди. Эта погоня никогда не кончится! – и Вальтер многозначительно замолчал.

– И что же нам остается? – с сентиментальной ноткой в голосе спросила Анна.

– Да-да! Что остается? Я тоже хочу знать! – нетерпеливо воскликнул Давид.

Вальтер отрешенно смотрел на нас, ничего не отвечая.

– Просветление, – тихо произнесла Хлоя, но казалось, голос ее принадлежал самому пространству, отозвавшемуся на наш вопрос.

– Ну, разные полумеры тоже допустимы как полумеры, – добавил наставник.

– Ох уж эта вечная песня психологов! – возмутилась Анна. – Стремление к совершенству и развитие – это комплекс неполноценности! А кто желает подняться выше – ущербные уроды, неопытные и бездуховные люди, ничего не смыслящие в жизни. Так получается?

– Анна, ты непробиваема. Ты снова и снова защищаешь свои неврозы.

– А вы гордец, отстаивающий свою, между прочим, правоту, – в ее глазах задрожали слезы.