Мехасфера: Ковчег

Картина акварелью — поднявшийся на задние лапы берлог высотой метров пять и метра два в обхвате по размерам даже крупнее гусеничного вездехода. Его задние конечности стоят в нескольких человеческих шагах от машины, но передние лапы с торчащими, как у росомахи, когтями нависают ровно над головами морпехов. Сами солдаты пытаются воспользоваться ограничениями, накладываемыми на мутанта ускорением свободного падения, чтобы выпрыгнуть из вездехода прежде, чем его стремительно опускающаяся туша расплющит хрупкий металл, а заодно и кости людей. К сожалению, а может быть, к счастью, такие моменты постоянно отпечатываются в памяти и словно замирают во времени. А может, это просто играющий с солдатиками ребенок решил растянуть ключевую сцену, рассмотреть ее с разных углов. Он так долго водил догонялки между мутантами и морпехами, так долго растягивал свое предвкушение, что, когда наконец дошел до решающей битвы, не мог ею налюбоваться. Тюбики от лекарств и мазей представляли собой деревья, между которыми детское воображение рисовало кровавую сцену боя, — солдатики из нового космического набора представляли собой морпехов, а старые, облупленные фигурки — инков, две коробки превратились в гусеничные вездеходы, а набор мутантов перекочевал сюда прямиком из настольной игры в сеттинге темного фэнтези. Ребенок держал шестилапую тварь над человеческим вездеходом и представлял, что она медленно, как в кино, обрушивает на несчастных солдатиков свои когтистые лапы. Этот ребенок, конечно, жил только в воображении одного израненного солдата, брошенного умирать в лесу после упомянутой сцены, и даже дикси просто перешагнули через него, чтобы он дольше мучился.

Первые воспоминания жизни морпеха смешались с последними. Кажется, еще совсем недавно он маленьким мальчиком играл в солдатики, а теперь умирал мужчиной. Разорванный на части, он валялся в грязи, и благодаря последним пульсациям сознания наблюдал, как за лес уползает единственный оставшийся вездеход и тонут в гуще деревьев несколько лошадей. Когда знакомые фигуры скрылись из вида, в его поле зрения еще долго оставались кривые и гнойные туловища мутантов, переступающих с одной конечности на другую, то наклоняющиеся к земле, то распрямляющиеся, словно вместо тел у них были мешки с камнями, которые приходилось как-то уравновешивать мышцами ног. Потом пустота. Но чья-то жизнь тем временем продолжалась.

Как крысы от огня, прятались во все щели рад-насекомые. Опасные твари боялись резких звуков и вспышек огня, шарахались от гигантских берлогов. В иной ситуации крупные кровососущие тараканы и комары размером с кулак представляли бы значительную опасность для бегущих людей, но пока тех преследовал враг страшнее, насекомые предпочитали не лезть.

Солнце в конце октября садилось довольно рано, в пять часов вечера, и недостатка в темноте не наблюдалось. Все любители ночи спокойно ждали ее скорого наступления. Все, кроме северного сияния. Оно пыталось явиться раньше и, страдая от нетерпения так же, как небо страдало от кроваво-пунцовых ран, рисуемых Авророй на всей его поверхности, пришло вечером. Усталое солнце еще не успело полностью скрыться от зрелища адской погони, как над головами людей и мутантов забагровел парусящийся на ветру вымпел. Даже инки никогда прежде не видели северного сияния в светлое время суток. Но их дом был уже далеко, и теперь густой лес постепенно редел, уступал место самым грязным и задымленным районам Великой пустоши, в центре которой пыхтели черными выбросами заводы, стучали, как сотни сердец одного космического создания, одной задыхающейся планеты.

Деревьев стало меньше, и под ногами уже не путались коварно торчащие корни. Оставшиеся в живых члены отряда — семь краснокожих и семь солдат — выходили пролеском из тайги, надеясь, что вместе с ней закончатся все их кошмары. Они преодолели больше двухсот километров через чащу леса, рожденного скорее чьим-то безумным воображением, нежели существовавшего наяву. После трех суток безостановочного бегства уже никто не мог отличить правду от вымысла.

Один покореженный вездеход тащил на себе оставшихся без брони морпехов и еще два закованных в экзоскелеты солдата шли рядом. Альфа и Чарли сохранили полное обмундирование, но подспудно догадывались, что скоро настанет и их черед принести жертву мутантам. Из лошадей выжила лишь половина. Одно животное разорвал на части берлог, второе сломало ноги о корягу при бегстве из того жуткого окружения, а третье просто упало без сил в сотне метров от края леса. Его сердце остановилось раньше, чем голова коснулась земли.