Мельбурн – Москва

Первое: вряд ли Гюлю Ишханову особо волнует, что техногенное пси воздействие на электорат может сильно повлиять на итоги выборов. Наверняка она в это плохо верит и прекрасно знает, что и без пси-генераторов существуют необъятные возможности подтасовать результаты – недаром сама была женой депутата. Тогда зачем ей все это? А вот зачем: с декабря по март главный кандидат будет особенно уязвим – ах, какой скандал на избирательных участках в декабре обнаружены пси-генераторы, а что у них там в марте?! И в марте они стоят?! Тогда это уже полный облом на весь мир! Имея такую информацию, Гюля Ишханова шантажом не только свои счета разблокирует – она еще и компенсацию за моральный ущерб получит. В конце, концов, что такое для правящей коалиции сорок пять миллионов долларов, они миллиардами воруют?

Второе: действительно ли существуют эти пси-генераторы, и обнаружит ли что-то мой модифицированный вирус? Но если Зденко Дуцис уверяет, что получил такую информацию, то почему бы и нет? Возможно, кто-то ловкий решил отмыть хорошие деньги на разработке этих пси-генераторов – перед выборами, да под шумок. Лично я верю в реальную отдачу таких затрат не больше, чем в пляску шамана с бубном, но слабо разбирающиеся в технике недалекие юристы вполне способны поверить во всемогущество пси-воздействия. Что ж, возможно, и стоит помочь Гюле ради спортивного интереса и денег – ведь она мне обещала проценты с возвращенной суммы.

Тогда остается третье: шантаж подобного масштаба – дело крайне опасное для тех, кто непосредственно в нем участвует, поэтому мне нужно будет поставить свои условия. И, задумчиво размышляя, я золоченой авторучкой старательно рисовал в блокноте чертиков – блокнот и авторучка лежали в каждом номере у телефонного аппарата. Когда у моего пятого чертика выросли остренькие рожки, Гюля не выдержала:

– Так что, Алеша, сколько времени тебе потребуется?

– Времени? – я задумчиво сдвинул брови и нарисовал еще одного чертика. – Середина ноября тебя устроит?

Она кивнула.

– Устроит.

– Что конкретно нужно будет от нас? – деловито осведомился Зденко. – В середине ноября я буду в Москве и сразу же войду с вами в контакт, но хотелось бы знать уже предварительно.

– Для расшифровки мне понадобится получить информацию не с одного, а с трех компьютеров – то бишь, с трех избирательных участков – поскольку будет использована трехмерная модификация вируса.

– Как это сделать технически?

– Технически несложно – за день до выборов вставить в ю-эс-би вход нужного компьютера на избирательном участке флешку, которую я дам, через сутки удалить ее из компьютера и вернуть мне. Разумеется, сам я с флешками никуда не полезу, это уж ваше дело найти нужных людей.

– Мы их найдем, насчет этого не тревожьтесь.

– Об остальном мне хотелось бы поговорить с Гюлей наедине.

Зденко Дуцис ничуть не обиделся. С улыбкой поднявшись, он протянул мне на прощание руку и повернулся к Гюле.

– Подожду вас внизу.

– О чем ты хочешь со мной говорить? – спросила она, когда за Дуцисом закрылась дверь.

– Осталось решить вопрос об оплате моей работы – ведь ты, как я понял, решила таким образом разблокировать свои счета?

Брови Гюли недовольно сдвинулись, но лишь на мгновение – вскоре лицо ее разгладилось, она усмехнулась.

– Ты всегда был умным мальчиком. Я не хотела поднимать этот вопрос в присутствии Зденко, но ты ведь помнишь, о какой сумме мы с тобой договаривались год назад?

– Десять процентов от сорока пяти. Однако мне нужен аванс и на определенных условиях, а именно: если я не смогу выполнить работу по вашей вине, то эти деньги останутся у меня.

Лицо Гюли стало каменным.

– И сколько ты хочешь?

– У меня есть обязательства, они должны быть выполнены, даже если со мной что-то случится. Ты затеяла опасную авантюру, и крайним в ней могу оказаться именно я.

Взгляды наши на мгновение встретились, потом Гюля отвела глаза.

– Хорошо, Алеша, я заплачу по твоим обязательствам. Сколько?

Я достал из кармана и протянул ей распечатку счета из клиники Лиды, в которой была расписана помесячная оплата до окончания лечения.

– Этот счет должен быть оплачен.

– Хорошо, – она скользнула взглядом по распечатке, но не стала задавать никаких вопросов и взяла другую поданную мной бумажку, – а это что?

– Это реквизиты счета, открытого в банке Владивостока на имя моего отца. На него должна быть переведена указанная ниже сумма.

– Что-нибудь еще?

– Это все. Как с тобой связаться, когда программа будет готова? Когда ты звонишь мне, твой номер на определителе не высвечивается.

Гюля продиктовала мне номера мобильного и скайпа.

– Этот номер защищен от прослушивания, но, все равно, звони только в самом крайнем случае, не нужно дразнить спецслужбы – им известны все мои телефоны. Сама я всегда звоню в Россию только через скайп или с нейтральных номеров.

– Я учту. Позвоню только в крайнем случае.

– Прощай, Алеша.