Мельбурн – Москва

Лицо Ляли обладало удивительной способностью постоянно менять выражение, после моих последних слов она из несчастной отвергнутой женщины мгновенно превратилась в королеву, властвующую над жизнью и смертью подданных.

– Саня просил меня саму заняться этим вопросом, – в ее тоне и плотно поджатых губах было собрано, казалось, все высокомерие земного шара, – я решила не брать с вас процентов. Можете откладывать деньги и отдавать, как вам будет удобно.

– Что ж, спасибо, – я слегка помялся, не зная, что еще сказать и повторил: – Спасибо, Ляля.

– Что ты, Леша, мы ведь с тобой росли вместе. Не хочешь меня – нет моей судьбы, значит. Выпьем за прощание.

Мне стало легче – царапаться своими розовыми коготками она, кажется, не собиралась, а если что-то и задумала, то больше я на ее хитрость не попадусь, и встреч у нас в интимной обстановке не будет, дудки! Насчет долга мы все выяснили, а теперь до свидания. На радостях я даже пошутил:

– Ну почему же сразу «за прощание», до смерти нам обоим еще далеко.

Мы вернулись в холл, где освещаемый светом хрустальной люстры столик все еще носил следы недавнего нашего пиршества. Ляля достала из настенного бара два чистых бокала, наполнила их бренди, протянула один мне.

– Держи. Сразу, залпом, и чтобы со всем покончить, чтобы душа моя больше не страдала. Пей и уходи, чего ты стоишь!

Действительно, лучше было покинуть эту квартиру, как можно скорее. Я торопливо осушил бокал, а она свой лишь пригубила и поставила на стол, глядя на меня блестящими полными слез глазами.

– Что ж, Ляля, до свидания и еще раз спасибо.

Внезапно у меня закружилась голова, да так сильно, что я опустился на диван. Мелькнула мысль «Не стоило мешать коньяк с бренди». Свет в холле стал совсем тусклым, а лицо Ляли начало двоиться, непонятно каким образом в ее руках оказалась коричневатая свеча. Она зажгла ее и поставила на стол, а потом села рядом со мной и прижалась всем телом.

– Подожди, Лешенька, подожди, я ведь еще не выпила. Посидим немного так, рядом.

Я хотел оттолкнуть ее и встать, но запах свечи, поначалу казавшийся мне тяжелым и приторным, вдруг начал нравиться, во всем теле появилась невиданная легкость. Не хотелось ни о чем думать, гибкое женское тело, виноградной лозой обвившееся вокруг меня, вызывало восторг желания. Губы ее прижались к моим, тонкая рука скользнула к молнии моих джинсов. Не помня себя, я стиснул ее плечи, рванул блузку.

Когда сознание вернулось, первым моим чувством была дикая головная боль. Чья-то ладонь ласково поглаживала мою щеку, склонившись надо мной, белело, расплывалось чье-то лицо.

– Где… что…

Губы казались распухшими, язык не повиновался.

– Лешенька, любимый, ненаглядный мой, прости! Один только раз, я хотела, чтобы мы были вместе один только раз!

– Мне плохо, – я сам не узнал свой голос – какой-то жалобный, детский.

– Сейчас все пройдет, любимый, все будет хорошо.

Я сумел, наконец, сфокусировать взгляд, и огляделся – Лялька в разорванной блузке, из которой вывалилась одна грудь, лежала на узком диване рядом со мной, юбка ее была задрана, бесстыдно оголяя бедра.

– Что ты… мне подсыпала?

– У меня будет от тебя ребенок, – мечтательно сказала она.

Меня словно током подбросило.

– Что?! Ты с ума сошла?!

С большим трудом я спустил ноги с дивана, встал и негнущимися пальцами начал застегивать джинсы. Ляля тоже поднялась, легким движением оправила блузку и юбку, пригладила волосы, а потом села за стол и, подвинув к себе салатницу, начала прямо из нее есть салат.

– Какая я голодная, кошмар! Будешь есть?

Меня затошнило, в коленях появилась дрожь, пришлось снова сесть.

– Что ты сделала, Ляля, зачем?

– Я хочу сына. От тебя, не от этого жирного придурка. Сегодня я точно забеременела, у меня всегда все четко.

– И что ты скажешь Сане?

– Тебе интересно? Ну, тогда я ему сейчас позвоню, и ты послушаешь.

Она легко вскочила, подбежала к своей сумочке, стоявшей на столике у зеркала, и достала мобильный телефон. Я вяло пожал плечами и сказал то, в чем теперь был полностью уверен:

– Ты ненормальная.

В ответ она лишь фыркнула. Ее последующий разговор с супругом я, наверное, буду помнить до конца жизни.

– Саня, привет, не помешала? Так рада тебя слышать, любимый! Звоню, потому что соскучилась, ты когда приедешь? Нет, еду по Москве, не могу без тебя сидеть дома. Сейчас посмотрю, где я – а, у метро Тургеневская. Да, сама веду. Нет, хочется побыть одной. Знаю, что снегопад, буду осторожна. Так ты мне не сказал, когда будешь. Ой, послезавтра, так долго еще ждать! Почему ты никогда не веришь, что я без тебя скучаю? Ладно, пока. Целую, любимый.

– Зачем ты сказала, что у Тургеневской? – вяло поинтересовался я, когда Лялька, скорчив гримасу отвращения, отбросила трубку.