Мелодия для саксофона

Мирослава сделала вид, что еле доковыляла до двери своей неожиданной спасительницы.

Та проводила её в маленькую уютную комнатку и усадила на кушетку.

— Сидите тихо, я сейчас сумку свою возьму и вам к ноге лёд приложу.

Она так и сделала.

— Меня Мирославой зовут, — проговорила Мирослава голосом, звенящим от благодарности, — а вас?

— Ксения Эдуардовна я, — сказала женщина и куда-то ушла.

Вернулась она с чашкой дымящегося чая, пахнувшего мятой.

— Пейте вот.

— Спасибо.

Чай был очень вкусным, в нём чувствовался привкус горного мёда.

— Никогда в жизни не пила такого вкусного чая, — призналась Мирослава.

— Это муж мой пасеку в горах держит, — пояснила Ксения Эдуардовна, — с весны и до поздней осени он у меня там с пчёлами в горах.

— Вам, должно быть, одной скучно.

— Эх, милая, — мягко проговорила женщина, — мы с моим мужем вместе пятьдесят лет прожили. Чего уж тут скучать. Тем более что он время от времени с гор спускается, навещает меня. Вот на днях свежий мёд принёс.

— А как же пчёлки без него? — встревожилась Мирослава.

— Так он же не один там, помощник у него есть.

— А в горах, наверное, страшно? — спросила Мирослава. — Там, должно быть, и волки водятся.

— Ах, милая, — улыбнулась женщина, — волков-то бояться нечего. Тем более, их тут не так и много. Да и сыты они летом. Бояться надо людей.

Мирослава подумала, что она ещё чего-нибудь скажет, но Ксения Эдуардовна вместо этого спросила:

— А вы к кому-то приходили? Наших-то жильцов я всех знаю.

— Приходила, — призналась Мирослава.

— И к кому же?

— К Кларе Шляхтиной.

— Вы её подружка или по работе?

— Я её фанатка! — выдохнула Мирослава.

— Вы её кто?! — изумилась женщина.

— Фанатка, — повторила Мирослава уже не так горячо и опустила глаза.

— Девушка! Да в своём ли вы уме? — озадаченно спросила Ксения Эдуардовна. — Какая же Клара актриса?

— Я видела два спектакля с её участием, — проговорила Мирослава. — Она так играла!

— Роли второго плана, «кушать подано», — усмехнулась женщина.

— Но всё равно, — Мирослава упрямо закусила губу, придав себе вид капризной девицы.

Женщина покачала головой и спросила, усмехнувшись:

— Ну и что же, не застали вы вашу звезду дома?

Мирослава печально вздохнула.

— Да, Кларка вроде на гастролях, — припомнила соседка, — но вот что я вам скажу…

— Что?

— Не ходите вы больше сюда!

— Почему?

— Вы уже не ребёнок, — проговорила укоризненно Ксения Эдуардовна, — вам надо замуж выходить да детей рожать, а не бегать за всякими однодневными звездульками.

— Да… — в раздумье протянула Мирослава.

— Вон и судьба вам на то же указывает, — женщина кивнула на ногу Мирославы.

— А муж у Клары красивый! — неожиданно сказала Мирослава.

— И на чужих мужей негоже заглядываться!

— Так я не заглядываюсь, — сделала вид, что обиделась Мирослава, — я просто констатирую.

— Но если только констатируешь, — неожиданно перешла на «ты» Ксения Эдуардовна.

Мирослава внимательно посмотрела на женщину и подумала, стараясь не улыбнуться: «Видно, роль дурёхи мне удалась, раз Ксения Эдуардовна перестала меня всерьёз воспринимать».

А хозяйка квартиры меж тем продолжила:

— Фёдор и впрямь хороший мужик. Ему бы жениться на девушке хозяйственной, домашней, а он на Кларку со всего разбега налетел, нос разбил в лепёшку и в загс скорее.

— Как это налетел? — спросила Мирослава.

— Ехал на мотоцикле, а тут Кларка на красный свет метнулась. Парень затормозил и влетел в дерево.

— Он разбился?! — охнула Мирослава.

— Не так чтобы очень, но в больнице месяц провалялся. И, видать, мозги-то у него набекрень съехали.

— Почему вы так думаете?

— Иначе он не женился бы на Кларе.

— А Клара пострадала?

— А чего ей сделается? — удивилась Ксения Эдуардовна.

— Её не задело?

— Ни единой царапины!

— И она к Фёдору в больницу ходила?

— Щас! — фыркнула женщина.

— Но тогда как же…

— Этот дурень сам после больницы её нашёл и стал за ней ухаживать. Мать Кларина и сказала: «Выходи, где ты ещё такого найдёшь?»

— И Клара вышла?

— Вышла, на Федькину беду. Уж больше десяти лет он с ней мучается.

— Они живут вдвоём?

Ксения Эдуардовна внимательно посмотрела на Мирославу.

— Я имела в виду, у них дети есть?

— Детей нет! — отрезала хозяйка дома. — Но живут они не вдвоём, вернее, летом вдвоем, а зимой с ними живёт Кларина мать. Вот уж кто женщина во всех отношениях достойная. Ума не приложу, как у Софьи Михайловны такая фифа, как Кларка, выросла.

— А мать Клару, наверное, всё равно любит…

— Ещё как любит! — подтвердила предположение детектива Ксения Эдуардовна.

— Спасибо вам, — Мирослава легко спорхнула с кушетки, — нога моя не болит, наверное, лёд помог или мёд. А может, и то и другое вместе.

— А я ещё одну болезнь знаю, — проговорила Ксения Эдуардовна.

— Какую?

— Воспаление хитрости называется…

Мирослава хихикнула, не выходя из образа, чмокнула изумлённую хозяйку квартиры в щёку и сказала:

— Спасибочки вам, Ксения Эдуардовна, — и устремилась в прихожую.

Проводив её, Ксения Эдуардовна ещё долго качала головой:

— Что за девица такая? Неужто она к Фёдору клинья подбивает? Но зачем ему такая? У него уже есть одна дурная, а от этой толку не больше будет.