Мемуары дьявола

«Полтора года! Два раза по девять месяцев, — произнес я мрачным голосом, — целых восемнадцать месяцев вы жили целомудренно, соблюдая воздержание?»

«Я замужем, отец мой, и полагаю, что подчинение желаниям мужа не означает нарушения устоев веры».

«И каков результат исполнения этих желаний?»

«Отец мой, я не знаю, что ответить и…»

«За эти восемнадцать месяцев у вас не родились дети?»

«Нет, отец мой, мои последние роды были крайне тяжелыми, и доктор предупредил меня о нежелательных последствиях, если я решусь родить еще одного ребенка».

«Какой позор!» — воскликнул я.

«У меня слабое здоровье…»

«Презренное создание! — Я перешел на шепот. — У тебя слабое здоровье, чтобы произвести на свет дитя, желающее родиться, но у тебя достаточно сил, чтобы подчиняться желаниям мужа, как ты изволишь выражаться. Теперь ваш союз не представляет собой священные узы, отныне — это вызывающее отвращение распутство, противоречащее воле Господа, который говорил: плодитесь и размножайтесь».

«Но я думала…» — задрожала она.

«Ты думала, несчастная! — Я негодовал. — Ты думала, это и привело тебя к падению: самомнение и тщеславие. Ты думала!»

Я произнес несколько восклицаний и пробормотал какие-то обрывки латинских слов, поскольку несколько «um», «us» или «o», вовремя произнесенные после шевеления губами, производят впечатление отличной церковной латыни. Я сделал вид, что успокоился, и объяснил кающейся грешнице, что наши ученые отцы теологи рассматривают как один из семи смертных грехов любое удовольствие, не имеющее никакой цели кроме наслаждения, и нагнал на нее страх столь долго продолжающимся детоубийством, соучастницей которого она стала.

— Да она дура, — рассмеялся Луицци, — и стоила того, чтобы наткнуться на такого же.

— Господин мой, — заметил Дьявол, — я знаю женщину, которая девять раз меняла исповедника, чтобы получить отпущение своего греха, и даже искала священника, который бы не задавал бы ей подобных вопросов. В конце концов она отказалась.

— От чего? — удивился Луицци. — От греха?

— Нет, от отпущения. Но в данном случае все было по-другому.

— И чем же все закончилось? — поинтересовался Луицци.

— Она заявила мужу, что он должен спать отдельно, во всяком случае до тех пор, пока не захочет третьего ребенка.

Сначала муж кричал — она была непреклонна; потом требовал — она отвечала как экзальтированная святоша; он относился к ней как к сумасшедшей, она к нему — как к низкому развратнику; они раздражались, оскорбляли друг друга, сердились, потом возненавидели один другого. В результате удачно запущенного мною дела жена ходит каждое утро исповедоваться, а муж по ночам уходит в город.

— Вот как? — засомневался Луицци. — Ты не врешь?

— Если не веришь, — заявил Дьявол, — давай поднимемся к ней, мы уже у дверей госпожи д’Арнете.

— Нет, спасибо. Попросить остановиться?

— Не стоит, — ответил Дьявол.

— Тогда открой дверцу.

— Не стоит, — снова сказал он.

— Опусти стекла.

— Не стоит, — повторил Сатана.

Он провел ногтем по периметру оконного стекла, оно выпало, будто его вырезали наилучшим алмазом стекольщика, и Сатана тут же выскользнул через импровизированное отверстие.

В то же мгновение Луицци вспомнил, что взял с собой Дьявола не для того, чтобы выслушивать историю госпожи д’Арнете, и схватил его за ногу, но остался лишь с туфлей в руке. Барон уж было отчаялся, но Дьявол, зацепившись за дверь, просунул голову в окно.

— Верни туфлю, — крикнул он барону.

— Расскажешь историю госпожи де Серни?

— Господин де Серни был одним из самых красивых мужчин своего времени и одним из самых распутных. Отдай туфлю.

— Историю госпожи де Серни!

— Господин де Серни ездил в Экс и вел там такой веселый образ жизни, что чуть не умер благодаря одной очаровательной, свежей как роза, девушке. Верни мне туфлю!

— Рассказывай историю госпожи де Серни или не увидишь своего башмака!

— Господин де Серни, выкарабкавшись после длительной болезни, которой его заразила милая девушка, отказался от развратной жизни, вернулся в свет и влюбился в девицу Леони д’Ассембре.

— Наконец мы у цели! И Леони д’Ассембре…

— Господин де Серни окружил ее такой трогательной заботой, что в конце концов скомпрометировал.

— А Леони?

— Семьи де Серни и д’Ассембре настаивали, чтобы он женился на Леони.

— Но она, она? — воскликнул Луицци с нетерпением.

— Господин де Серни отказывался изо всех сил.

— Ты смеешься надо мной?

— Господин де Серни, соблазненный огромным приданым Леони д’Ассембре, решился жениться.

— Очень хорошо! И с тех пор?

— В первую брачную ночь…

— Сатана, будь осторожнее! У меня колокольчик! — воскликнул барон.

— В первую брачную ночь господин де Серни с торжественным видом подошел к постели жены.

— Может, она его обманула?

— Господин де Серни долго говорил с ней, разговор был бесконечным, граф ходил вокруг да около, но в результате сказал ей всю правду.

— Какую правду?

— Он рассказал ей, что однажды он подцепил любовную болезнь, длившуюся полгода и сделавшую его…

— Неужели импотентом?

— Ты сам это сказал! — заметил Дьявол. — Господин де Серни импотент, вот и вся история госпожи де Серни!