Мемуары непрожитой жизни

Юг для северного (снежного) человека – это веха в жизни, большое путешествие. Ехать до Крыма поездом двое суток. По дороге главное развлечение – пробовать еду различных областей. На одной станции полные, раскрасневшиеся от беготни между вагонами женщины продавали молодую картошечку с лучком и растительным маслом, на другой – запеченного судака, на третьей бородатый дед предлагал вареных раков. Раки в больших городах – деликатес. В последний раз, когда я их видела в продаже, цена была в два раза выше баранины (самого дорогого мяса в Питере). А тогда мы выбегали на стоянке и покупали их, красных, усатых. Отчим пугал рачьими усами близнецов, мама учила нас есть клешни и спинку. Вкусно. Гораздо вкуснее, чем авокадо и манго, а лангустов я не пробовала. Еще была запеченная, фаршированная травами курица, которую мы незамедлительно лишали окорочков (в точности как у Ильфа и Петрова), и далее, по мере приближения к Черноземью – желтая, как цыпленок, вареная кукуруза. Мы натирали ее солью и впивались зубами. Семечки, конечно. Такие крупные, что их неловко разгрызать. Пока ехали в поезде, деньги стремительно таяли в кошельке. Маленький вкусный бизнес русской глубинки. Сейчас торговля едой на вокзалах запрещена.

До Евпатории питерский поезд не доезжал, только до Симферополя. Дальше с детьми и чемоданами добирались на пригородном поезде через огромные поля подсолнухов. Саранча густой тучей налетала на едущий поезд, оставляя свои многочисленные трупики на стекле.

Два часа на электричке от Симферополя до Евпатории. Эта поездка очень удивила железнодорожников со стажем.

Хранилище памяти.

Огромное поле, сплошь в подсолнечных цветах. Около платформы стоит электричка. Она уже у платформы, ей вот-вот отправляться.

В конце поля появляется бабуся с кошелкой и, отдуваясь, бежит, пытаясь успеть. Она так далеко, что из нашего окна видится размером с козявку.

Выходит машинист, прикладывает ко лбу ладонь козырьком и кричит: «Давай, бабка! Успеешь!»

Вся электричка с интересом смотрит: опоздает бабуся или нет? Поезд стоит.

В середине поля бабуся кладет кошелку на землю и, держась рукой за обширную грудь в области сердца, сгибается пополам.

Выходит помощник машиниста, тоже прикладывает ладонь козырьком ко лбу, и локомотивная бригада начинает совещание: ждать бабусю или нет. Поезд стоит.

Придя к консенсусу, они начинают наперебой кричать: «Давай, бабка! Успеешь!»

Наконец бабуся, едва дыша и прижимая к груди кошелку, вваливается в наш вагон. Потом подходит к связи «пассажир-машинист» и лепечет по-украински что-то вроде: «Спасибо, сыночки». Поезд трогается

Это еще что! Летом 1994 года мы наблюдали в Евпатории «черепаший» трамвай.

В Питере для электричек, трамваев и метро проложена двухпутка. А в Евпатории – трамвайная однопутка. На разъездах каждый трамвай ждет встречного. Так и разъезжаются.

Век бы каталась среди зеленых аллей, усаженных деревьями с висящими на них грецкими орехами!

21.05.2015 года.

В феврале со мной случился примерно такой же казус, как с бабусей в Евпатории.

Я ездила на работу на электричке. Полустанок находился недалеко от моего дома. Идти совсем чуть-чуть, но я все равно умудрилась опоздать. Поездов, останавливающихся на платформе «Боровая», совсем мало – это служебный полустанок. Если утром опоздать к восьми тридцати, то поездов не будет до двух часов дня. Ехать мне всего одну остановку, меньше перегона. Альтернатива – только такси.

Хранилище памяти.